Вот только Сказкин…
Не хотелось мне связываться с Серпом Ивановичем…
Богодул с техническим именем пару раз работал с моим шефом, я слышал об этом массу странных историй. К тому же неугомонный богодул время от времени присылал в институт длинные письма. Сообщал об осенних штормах, выбрасывающих на берега много необычного. При этом речь шла не о японских презервативах или радиолампах, как вы подумали; речь шла о загадочных черных кучах на влажных зеркалах отлива. Разложившиеся трупы? Вряд ли. Так быстро разложиться не может никакой труп. Напорол кто-то? Но песок сантиметров на пять густо пропитался запахом тления. Какая тварь могла так напакостить? Однажды Серп Иванович сам принес в местную баклабораторию два ведра неизвестных останков. Помещение, говорят, до сих пор не используется. «Ты с ума сошел? — наорал лаборант на Сказкина. — Зачем припер два ведра?» — «Я так и знал, что мало покажется».
Еще писал Сказкин шефу, видел он сам, как что-то черное ползло по берегу. Был выпимши, потому хорошо не рассмотрел. Но дергалось что-то в темноте, извивалось. Потом вонючие останки растащили собаки. «Вы там в научном институте задницы просиживаете, — писал богодул члену-корреспонденту, — а у нас на острове скот пропадает. Считается, что граница на замке, а вы пройдитесь по отливу. Кто-то там сильно гадит». На океанской стороне, утверждал Сказкин, он вообще не раз натыкался на загадочные кучи.
Вот кто так делает?
3
И я, как в омут, нырнул в каникулы.
4
В конце узкой улочки океан катал пенные валы. Мотались по камням дырчатые, как бы перфорированные плети водорослей. Южно-Курильск казался пустым. Мужчины ушли на путину, женщины — в цеха рыбкомбината. На коньке деревянной почты сидела ворона, мрачно заглядывала в маленькое кафе.
«Подари мне лунный камень, сто преград преодолей…» Белокурая красавица, в тесном платье, намазанная, веселая, не по погоде тесно прижималась к коротенькому шкиперу, водила его по залу. «Подари кусочек крайний самой малой из планет…» Изумленный шкипер напоминал моряка, случайно узревшего землю. Его бы в лабораторию Кармазьяна, он бы вытянулся. Ни на миг не выпуская из рук роскошную блонду, шкипер внимательно следил, чтобы песнь о лунном камне длилась без перерыва.
Были еще в кафе барменша и маленький пузатый человечек, сразу мне не понравившийся. Урод, раз не взяли его на путину. Кривое обветренное лицо, шрам на лбу, колючие скулы, маленькие глазки — как у гуся, готовящегося к линьке. От человечка сложно попахивало. Я сразу вспомнил письма богодула. Потрепанный пиджачок накинут на майку, из-под которой торчали хвосты ужасных гидр и русалок. У таких вот маленьких людей житейский опыт огромен, подумал я. Кстати, по величине головы мой визави даже шефу не уступал. Но наружный левый карман с потрепанного пиджачка был сорван начисто.