Чувство вины мешало ей говорить. Он обязан был быть подозрительным, помнить урок, за который заплатил такую цену. Он никому не должен был доверять.
Особенно ей. Хуже всего то, что, узнав, как она его обманула, — а он скоро об этом узнает, — он больше никогда
| никому не поверит. Никому. Но как она может признаться ему, не подвергая себя опасности? Даже если считать подоб-
|ный поступок безумием…
— Полагаю, вы правы, что послали запрос обо мне, — не думая сказала она. Вот. Главное сказано. Неплохо.
— Простите?
— Вы не можете доверять внешности. Поверьте, я-то <знаю. — Господи, зачем она все это говорит? — Вы должны (убедиться, какие карты вам сдали. Хорошенько посмотреть, нет ли чего сомнительного. — Господи Боже, она сошла с (ума! — Будьте осторожны. Кругом полно мошенников, лгу-|нов и жуликов. И на них не написано, кто они такие. Вы <правильно сделали, что навели обо мне справки. Поверьте, я |знаю, о чем говорю.
Он нежно посмотрел на нее:
— Лучше бы вы не знали.
— Что?
— Судя по вашему взволнованному голосу, вас или кого-i из ваших близких предали. Мне очень жаль.
Она вовремя опомнилась и закрыла рот, раскрывшийся от изумления. Боже, он сказал это серьезно. Она не могла вымолвить ни слова. Только смотрела на него, жалея, что она не та женщина, какой он ее считает, и не заслуживает его нежности и заботы.
Она обманщица, жалкая копия второстепенных персонажей из одноактных пьесок. Директора театров были правы: она никогда не будет звездой. Летги Поттс не умела изоб-i ражать глубокие чувства, потому что не пережила ничего подобного. Она была всего лишь дублершей. Пустым сосудом, который наполняли чувствами другие люди.
— Простите меня, Агата.
— Летти, — горестно поправила онаТ
— Простите?
Она вздрогнула. Она не могла поверить в свою оплошность. Если она и дальше будет вести себя как идиотка, лучше уж признаться во всем здесь и сейчас. Но она не собиралась признаваться. Она слишком разволновалась. Вот и Необходимо было избавиться от этого самоубийственно; настроения. Она изобразила улыбку.
— Друзья называют меня Летти.
— Летти, — повторил он, как бы пробуя имя на вкус; его звучание понравилось ему. — Вам подходит.
Ей было трудно держать себя в руках, когда он так улыбался. Его глаза были так прекрасны, а улыбка так нежна.
Он протянул руку и смахнул выбившийся локон с ее лба. Медленно провел пальцем по ее виску, овалу щеки и подбородку. Непреодолимое желание горячей волной побежало по ее телу. Она забыла, что хотела держать себя в руках. Забыла свой страх. Она склонила голову, принимая его ласку.