— Рядовой Фриц, господин-простите-не-разобрал-звания!
Очевидно, у солдат имеются особые рефлексы, срабатывающие на старшие по званию раздражители.
— Фриц?! — не унимался прапорщик Дубовых. — Били наши отцы и деды вас, били, и вот он ты в обратный зад! Ну-ка, Хейердал тебя утопи, упал и, соответственно, отжался!
Солдат не посмел перечить. Он, грешным делом, решил, что это некий разведчик из старой гвардии, ровесник и знакомец самого Хельмута Шпикунднюхеля.
Натешившись, прапорщик скомандовал: «Закончить упражнение». Буркнул привычное: «Ну, смотри у меня» — и в сопровождении графини продолжил движение к столице конным порядком.
Дама в очередной раз убедилась в силе Мастера. А тот бормотал под нос:
— Ну, ты глянь, Фриц… Нет, конечно, я в чем-то перегнул через палку… Он ведь, скорее всего, не виноват… Они далеко не все, чтобы сразу… Но если бы его звали Адольф, я бы рубанул!
Прапорщик замолчал, качая головой и грозя кулаком неведомым супостатам.
— Эх, Хельгуша, — вздохнул Палваныч, когда напуганные дозорные скрылись из вида. — Наука утверждает, что если ты злишься, то надо посчитать до десяти, и гневное состояние организма пройдет…
— Правда?
— Точно так. Только эти лысые очкастые черти в белых халатах не учитывают армейской специфики. Нам для полного успокоения необходимо считать как минимум до пятидесяти. А чтобы счет задаром не рас-халявился, мы заставляем рядовых делать отжимания. Так сказать, совмещаем полезное с приятным.
Прапорщик и ведьма въехали в Стольноштадт под вечер. Направили коней к дому Всезнайгеля. Вскоре вернулась Хельгина птица.
Ворон сел на плечо хозяйки и тихо прокаркал:
— Бар-р-рон уехал в др-р-ругую стр-р-рану. На-менлос. Вчер-р-ра ут-р-ром. Всезнайгель с ним.
— Спасибо, Вран, — проговорила Страхолюдлих. — Лети, шпионь дальше. Узнай, зачем и надолго ли отбыл Николас.
Птица вспорхнула и скрылась.
— Поедем за дезертиром, — сказал прапорщик, играя желваками.
— Тотчас же?
— Нет, завтра. У тебя тут есть нора — расквартироваться?
— Когда-то была… И кое-кто мне ответит за то, что ее не стало…
Бывшая аристократка играла желваками ничуть не хуже прапорщика.
Решили скоротать ночь на постоялом дворе.
У входа в трапезную Палваныч столкнулся с длинным мужичком в белом парике.
— Куда прешь, жердь гражданская? — прорычал прапорщик.
Одного взгляда было достаточно, чтобы признать в долговязом неуклюжем мужчине законника Засудире-на. Палваныч отвернулся и зашагал к прилавку.
На счастье беглого конокрада, Засудирен был в глубоком расстройстве. Он приехал в столицу с разными вестями. Одна хорошая — обнаружен след принцессы. Другая плохая — заговорщик сбежал. Законника допросили, изъяли золотые вещицы, пригрозили расследованием на предмет халатности или даже пособничества изменнику. Б довершение велели сидеть в столице и ждать. Б любой момент дня и ночи вызывали на дополнительные беседы. Засудирен несколько дней торчал в гостинице между койкой и трапезной. Постепенно ему становилось тоскливо. Дабы развеяться, он начал писать стихи и пить пиво.