– Да, старик! Должен тебе сказать…
– Как ты, наверное, догадываешься, бедняга, узнав о конкуренте, сразу же потерял к этому делу всякий интерес. Мне искренне жаль его: парень он, видимо, неплохой. Но, как говорят французы, се ля ви! Ну ничего, не обеднеет, у него, наверное, масса других сюжетов. К тому же ты напишешь о ларце лучше.
– А ты почем знаешь?
– Что я, Кэтрин Лонг не читал?.. Ну, давай теперь открывай! А то мы все тянем, тянем…
Березовский попытался еще раз повернуть ключик, но тот дошел до упора.
– Подыми крышку, – посоветовал Люсин.
Но крышка не подымалась. Сундук оказался запертым. Впервые, может быть, за сотни лет.
– Вынь ключ.
Березовский потянул к себе жемчужную розочку, и тяжелая крышка с мелодичным, как у музыкальной шкатулки, звуком откинулась, и днище чудесного ларца пошло вверх, стенки наклонились, и весь он как бы вывернулся наизнанку.
Резные украшения оказались внутри, а нижняя доска вызывающе уставилась в потолок всеми четырьмя подшипниками.
– Что это? – хрипло спросил Березовский.
– Волшебный ящик, – пояснил Люсин. – Как в цирке. Видел? – Он подошел к ларцу и незаметно для Березовского надавил какую-то скрытую пружину.
Доска с подшипниками тут же отъехала в сторону. Березовский заглянул внутрь, но там было все так же пусто.
– Ничего нет, – разочарованно сказал он.
– Ничего, – подтвердил Люсин. – Значит, ты все же надеялся?
Березовский кивнул, закусив губу.
– Тогда смотри! – Люсин боком пробрался мимо ларца к сейфу и торжественно распахнул его.
Все было так, как он задумал. За одним только исключением. Ларец Марии Медичи следовало открыть не Березовскому. Но об этом сейчас лучше было не думать. И Люсин продолжал парад, который не удался с первой же минуты.
– Вот! – сказал он, бережно вынимая из сейфа темный обоюдоострый кинжал с крестообразной ручкой. – Смотри!
Березовский, как лунатик, протянул руки и взял кинжал.
– «Aut Caesar, aut nihil», – чуть шевеля губами, прочел он полустертые и заплывшие буквы на рукоятке.
– «Или Цезарь, или никто», – тут же откликнулся Люсин. – «Или быть первым, или ничем»… Девиз Брута!
– «Капитолийская волчица хранит завязку всей игры…» – Березовский присел на краешек раскрытого сундука, так и не подняв лица от лежащего на ладонях кинжала. – Неужели ему тысячи лет?
– Кто знает… – протянул Люсин. – Теперь смотри, что еще там было.
– Значит, ты открывал уже? – несколько запоздало опомнился Березовский.
Люсин ничего не ответил и достал из сейфа почти черный от вековой патины тяжелый серебряный пятиугольник.
– «Звезда Флоренции»! – тут же воскликнул Березовский. – Именно такой я ее и представлял себе… Значит, у нас есть все, кроме алмаза и четки?