Ларец Марии Медичи (Парнов) - страница 38

Все московские коллекционеры благоговейным шепотом говорили об этой комнате. И если даже молва преувеличивала размеры сокровищ старухи Чарской, все равно им могли бы позавидовать многие музеи мира. Пусть была подделкой висевшая над софой тряпичная кукла (Вера Фабиановна выдавала ее за орудие любовного приворота), пусть сама она скопировала Врубелевские наброски (Вера Фабиановна слыла способной художницей) и вылепила из воска венценосные фигурки, которыми якобы несчастный Ла Моль пытался вызвать ответное чувство у Маргариты Наваррской, пусть даже каменные скарабеи извлечены не из царских некрополей одиннадцатой династии, а куплены в знаменитых парижских магазинах для туристов, – пусть, все это возможно! Но эмали-то Цезаря Борджиа не подделаешь – секрет утерян; но пасторальный гобелен, принадлежавший Марии-Антуанетте, описан в литературе; а перстни Веры Фабиановны с закрытыми глазами возьмет любой ювелир. Так-то…

Конечно, между нами, старуха любила приврать. Но врала она бескорыстно, не надеясь на выгоду, не пытаясь кого-то обмануть, врала для интереса. Впрочем, само грубое слово «врать» совершенно к ней не подходило. Она не врала, она совершала полет, она творила. Любя все старинное и таинственное, проникаясь скрытой жизнью вещей, заражаясь какой-то непостижимой, накопленной в них энергией, она скользила сквозь стены домов, вопреки запретам времени и пространства, витала среди давно исчезнувших городов, запросто общаясь с умершими маркизами и царями.

Любопытна была и ее небольшая библиотека: «Великие посвящения» Шюре, все пять книжек йога Рамачараки, «Тайная доктрина» Блаватской, «Прижизненные призраки», «Символы Таро» Успенского, полное собрание Крыжановской, «Сокровенная религиозная философия Индии» брахмана Чаттерджи, несколько антикварных брошюр конца восемнадцатого века о знаменитом деле с ожерельем, в котором участвовали королева Франции, кардинал Роган и граф Калиостро…

Но есть ли нужда продолжать этот сам по себе весьма примечательный список?

Нет, Вера Фабиановна не врала. Все было куда сложнее. Жила она на небольшую пенсию, довольствовалась ржаным хлебом, картошкой, селедкой и кислой капустой. В капусту любила она мелко покрошить лучок и полить все постным маслом. Зато для своих кошечек никогда не забывала купить на рынке мясных обрезков. Да и себе не отказывала в хорошем кофе и фруктовом торте, который брала всегда в знаменитой филипповской (бывшей, конечно) булочной. Совершенно самозабвенно обожала она кино и старалась не пропускать немногих шедевров театрального сезона, которые удостаивались снисходительной похвалы знакомых. На это на все и уходила ее скромная пенсия. Тряпок она никогда не покупала.