– Что я – дурак?
Люсин вспомнил недавний диалог сквозь запертые двери и улыбнулся.
– Скажите, – Лев Минеевич деликатно потянул его за рукав, – есть тревожные симптомы?
– Вы о чем? – не понял Люсин.
– О нашей квартире! О чем же еще? Кто-то подбирается к Витюсиной коллекции? Или… – Не решаясь произнести роковые слова, чтобы не накликать невзначай беду, Лев Минеевич мотнул головой в сторону своих шедевров.
– Нет, знаете ли, дыма без огня. – Люсин едва сдержал улыбку. – Будьте осторожны – это никогда не мешает. Так ведь?
Старик отчаянно закивал. Глаза его расширились, в них промелькнула покорная, какая-то обезьянья скорбь. Люсину стало его очень жалко.
– Вы не волнуйтесь, папаша, – сказал он. – Мы постараемся не дать вас в обиду.
– Имейте в виду! – Лев Минеевич сразу ожил и даже погрозил Люсину пальцем. – В сохранности моего собрания должно быть заинтересовано все государство… Я ведь одинок. – Голос его упал. – И верно, недолго проживу. Все это… – вялым жестом обвел он стены комнаты, – достанется им. – Он кивнул на окно, за которым была тихая летняя улица. – Наследников у меня нет.
– Вы бы заявили об этом официально, – посоветовал Шуляк. – Вам бы помощь оказали, жилплощадь улучшили.
– А мне ничего не надо, – горько усмехнулся старик. – Ни помощи, ни жилплощади. Все у меня есть, всем доволен. Человек смертен, но жить, знаете ли, нужно без этих мыслей, иначе все ненужным становится. Умру – пусть делают с этим что хотят. Но пока я жив – это мое. Иначе – зачем все? Для чего? Чем-то же должен жить человек? Не хлебом же единым?
Шуляк снова безразлично забарабанил по стеклу.
– Одним словом, не беспокойтесь, Лев Минеевич, – поднимаясь с колченогого венского стула, сказал Люсин. – В случае чего тут же мне позвоните. – Он вырвал из блокнота листок и записал на нем номера своих телефонов. – Это прямой, а если меня не будет, позвоните по другому. Мне передадут.
– Спасибо! – с чувством сказал старик, бережно складывая бумажку.
– О нашем разговоре – молчок! – Люсин приложил палец к губам.
Лев Минеевич кивнул.
– И сообщите, как только вернется Михайлов, – добавил Шуляк.
– Нет уж, увольте! – обнаружил неожиданное несогласие Лев Минеевич. – В чужие дела не вмешиваюсь. Он вам нужен – вы его и караульте. Я на себя поручений сомнительных и даже неблаговидных принять не могу-с.
– Ладно. Не волнуйтесь, – успокоил его Люсин. – Все будет в порядке.
Попрощавшись с хозяином за ручку, они удалились.
– Зловредный старикашка. Себе на уме, – прокомментировал Шуляк, когда они вышли из подъезда.
– Не, – покачал головой Люсин, – не зловредный. Несчастный, скорее. Обломок старого мира.