– М-да, и на что же ты тратишь деньги? – спросила Эйтли.
Вместо ответа Бардас повалился на кровать и простонал:
– В кувшине должно быть немного вина… бинты в комоде.
Девушка молча наблюдала, как адвокат промыл рану, залил ее вином и наложил повязку с ловкостью, свидетельствующей о его большом опыте в этих вещах.
– Как насчет чего-нибудь поесть?
Фехтовальщик повернул голову и бросил взгляд на разделочную доску.
– Похоже, нечего. Я попозже спущусь в булочную. Спасибо за помощь.
Эйтли вздрогнула и промолчала, разглядывая свой официальный наряд, залитый его кровью. Лордан ясно дал понять, что ей пора было уходить.
– Принести тебе что-нибудь? – смущенно спросила она.
Лордан отрицательно качнул головой.
– Когда следующий
– Через три недели.
– Снова угольщики?
– Боюсь, что да.
– Не важно. Что у них на этот раз?
– Точно не знаю, – солгала девушка.
– А что знаешь?
– Олвис, – Эйтли скривила губы. – Во всяком случае, так говорят. Информация не проверена.
– Понятно, – вздохнул Лордав. В его взгляде сквозила смертельная усталость. – Похоже, наши мальчики здорово обидели своих конкурентов, если те готовы выложить такие деньги…
Звучит как эпитафия, подумала Эйтли, но вслух сказала:
– Так говорят, но, возможно, это утка, чтобы заставить угольщиков пойти на уступки. Ведь он обойдется им в несколько раз больше той суммы, которую они получат в случае выигрыша.
– Это может быть дело принципа, – раздраженно ответил адвокат. – Ладно, время покажет.
– Если хочешь, я загляну попозже, – предложила девушка, берясь за ручку двери.
– Не стоит, я буду в полном порядке. Еще раз спасибо.
Эйтли чувствовала, что его кровь просочилась сквозь плащ и медленно потекла по спине, холодная и липкая, как пот.
– Тогда увидимся, сказала она и прикрыла за собой дверь.
Лордан слушал, как постепенно затихают на лестнице звуки ее шагов, затем со стоном откинулся на спину и уставился на глубокую трещину в потолке. Через три недели, с едва затянувшейся раной (если, конечно, все будет в порядке и она не загноится), ему придется выступать в суде против непревзойденного адвоката и имперского чемпиона Зиани Олвиса. Мастера высшего класса, одного из четырех, может быть, пяти фехтовальщиков, лучше которых не сыскать в мире.
Странно, размышлял Бардас, как спокойно он принял известие о своей смерти. Кивок, язвительная улыбка, словно говорящая «ну а чего вы ожидали?», и две строчки, выбитые на скромном надгробии:
БАРДАС ЛОРДАН
ОН ОТДАЛ ЖИЗНЬ ЗА УГОЛЬЩИКОВ
Он не верил в существование богов. Впрочем, даже если Лордан ошибался, они все равно обитали в землях варваров, где-нибудь на другом краю ойкумены, и не слышали его, иначе давно бы покарали за лживую клятву: