– Не может быть – Джин Кань собственной персоной! – Гэвин обнял ее с сердечностью давнего друга. – Или мне нужно называть тебя Мей Лиан?
– Называй меня Трот.
Алекс была заинтригована, услышав в голосе женщины настоящий шотландский акцент, совсем как у Гэвина. Лондон, оказывается, куда интереснее, чем ей представлялось двенадцать лет назад.
– Трот, позволь представить тебе мою жену Александру Эллиот.
– Рада познакомиться, миссис Эллиот. – В тоне хозяйки дома сквозила глубоко запрятанная печаль – видимо, далеко не все признавали своей азиатскую графиню.
Алекс подумала, что хорошо бы познакомиться с этой женщиной поближе.
– Выходит, вы знаете Гэвина еще с Макао? Надеюсь, вы расскажете мне о его похождениях?
В глазах Трот заплясали веселые огоньки.
– С удовольствием.
Мужчины переглянулись.
– Это была ужасная ошибка, – покачал головой Гэвин, – познакомить их.
– Непоправимая, – сокрушенно произнес Рексхем. – Будем надеяться, что обед помешает их заговору.
Так оно и вышло. За столом завязался общий разговор, и Алекс узнала много нового о китайском периоде жизни хозяев дома. Ей нравилось открывать неизвестные страницы жизни Гэвина. Изысканный обед состоял из риса и нескольких китайских блюд, дополнявших обычную английскую кухню. Тонкий вкус графини чувствовался во всей обстановке, добавляя к элегантности Запада таинственный аромат Востока.
Наконец обед подошел к концу.
– Мне всегда не нравилось, что мужчины оставляют своих дам, чтобы посидеть за портвейном, но нам с Максвеллом – то есть с Рексхемом – нужно кое-что обсудить. Дамы простят нас, если мы пообещаем не очень увлекаться беседой? – спросил Гэвин.
– Конечно. – Графиня поднялась и взглянула на Алекс: – Милая Эллиот, не хотите ли познакомиться с нашим малышом?
– Как вы догадались, что для меня это самое большое удовольствие? – воскликнула Алекс, когда они вышли из столовой.
– Я не догадалась, просто мне самой очень хотелось его увидеть.
– Что может быть естественнее? У меня девятилетняя дочь. – Алекс улыбнулась. – Я раньше не понимала, как человек может полностью раствориться в своем ребенке.
– Такое понимаешь, только став матерью.
Обменявшись взглядами, женщины поднялись по лестнице. Когда они подошли к детской, то уже называли друг друга по имени.
Увидев их, маленький мальчик оторвался от кубиков и, раскинув руки, бросился к матери:
– Мама!
– Доминик, радость моя!
Трот подхватила его на руки и, покачивая, мурлыкала что-то нежное и непонятное. Кажется, она говорила по-китайски. Алекс не понимала слов, но интонация была присуща этому языку.