Глаза ее скользнули по его лицу так быстро, что он снова не успел перехватить ее взгляд. Но похоже, она удовлетворена. Вернулась к своему кусту, продолжая работать острыми ножницами. Пение, однако, прекратилось, к его величайшему сожалению.
День стоял теплый. Вскоре ему стало жарко. К тому же он почувствовал, что в сюртуке неудобно работать с высоко поднятыми руками. Доминик снял его и бросил на траву. Снова принялся за работу. Он очень старался. Леди Мэриан не простит ему, если он испортит голову этому ферзю.
Он так увлекся работой, что едва не сшиб ее, передвигаясь вокруг дерева. В последний момент, пытаясь не наступить на ее босые ноги, чуть не потерял равновесие. Инстинктивно ухватился за ее локоть. Все замерло. Даже ленивый легкий ветерок, казалось, внезапно затих. Все остановилось, кроме его сердца, которое забилось с бешеной скоростью.
Он опустил глаза на ее голову, на волосы, стянутые в тугую толстую косу, спускавшуюся ниже талии. Она стояла, окаменев, однако он заметил, как бьется жилка у нее на шее. На жемчужной коже выступили капельки пота.
Господи, какая она маленькая! Голова едва доходила ему до подбородка. Но не такая уж хрупкая, как показалось вначале. В ее руке, под его пальцами, ощущалась сила. И огромное напряжение. Если бы она подняла глаза, что увидел бы он в них? Тревогу, ужас, гнев?
– Вы не привыкли к тому, чтобы к вам кто-то прикасался? – Огромным усилием воли он заставил себя выпустить ее руку. – А ведь замужество включает и это тоже – соприкосновения в самых интимных местах. Хотелось бы мне знать, как вы среагируете на такое. Будете терпеливо ждать, пока все закончится, или почувствуете что-нибудь… Что вы почувствуете – отвращение или, может быть, удовольствие?
Он ожидал, что она отвернется, возможно, убежит. Однако вместо этого она подняла левую руку и коснулась его шеи. В ответ на это легкое, почти ласковое прикосновение мышцы его импульсивно сжались под кожей. Он ощутил мозоли на подушечках ее пальцев, услышал, как они с легким шорохом коснулись его висков. Она продолжала исследование. Прошлась по шее, нижней челюсти, легонько провела вокруг уха. Мурашки пробежали у него по коже.
Наконец-то она его заметила.
– А ведь у вас и голос есть, Мэриан. Не могли бы вы что-нибудь произнести? Ну хотя бы «да» или «нет». Или мое имя.
Она резко отвернулась и гордо прошествовала по шахматной доске к другой фигуре. На этот раз к черному слону. Именно прошествовала, а не просто отошла.
По-видимому, таким образом она ответила «нет».
Руки ее дрожали, и она слишком сильно резанула ножницами и испортила гладкую поверхность черного слона. Это все он! Его вина. За какие-то два дня он успел превратиться из ничего не значащего существа вроде попугая в живого человека, такого же реального, как Камаль. Даже ее пожилые дамы не столь осязаемы и уступают ему в жизненной силе.