Но по мере развития действия Рейф все сильнее ощущал близость Мегги. В начале второго акта он как бы случайно опустил руку на спинку кресла своей соседки и, касаясь Мегги, ощутил теплоту ее бархатной кожи.
Рейф с удовольствием отметил, что она подалась вперед, словно стараясь лучше рассмотреть происходящее на сцене. Едва ли Мольер был повинен во вспыхнувшем на ее высоких скулах румянце. Мегги — так же ощущала присутствие Рейфа, как и он ее. Герцог догадывался, что она боялась расслабиться, поскольку не доверяла себе. Отлично. Кончиками пальцев он тихонько погладил обнаженное плечо.
Мегги вздрогнула, сжав в руках веер. Интересно, как далеко можно зайти? Едва ли стоит позволять себе больше, решил он, откинувшись в кресле, при этом оставив свою руку лежать там, где она была: у нее за спиной. Мегги постепенно расслабилась, откинулась назад, задев его руку плечами.
Игра была приятной. Рейф уже решил нежно помассировать ее плечи, когда из партера вдруг донеслись крики. Встревоженный, Рейф высвободил руку — и, опираясь на перила, перегнулся вниз. Отдельные выкрики слились в глухой ропот. Рейф увидел, как мужчины толкают друг друга.
Актеры пытались перекричать все нарастающий шум, но крики «Да здравствует король!» заглушали реплики. В ответ раздавалось: «Да здравствует император!» В актера, который пытался продолжать свою роль, полетели какие-то куски, и началась заваруха.
Некоторые из участников стычки подняли вверх белые флаги — символ поддержки короля. Бонапартисты стали размахивать лиловыми знаменами, и тогда Рейф понял, что драка неизбежна. Одним из наиболее пугающих воспоминаний его юности был эпизод, когда на одной из лондонских улиц разъяренная толпа принялась дубасить друг друга чем попало, и сейчас он почувствовал, что может произойти примерно то же самое.
Роялисты числом превышали бонапартистов, несколько лиловых знамен были вырваны из рук, храбрый парень из стана приверженцев императора упал, сбитый с ног разъяренными соперниками. На него посыпался град ударов и пинков. Одна из женщин завизжала от страха, но голос ее заглушили выкрики: «Виват король! Виват король!» Дружное скандирование гремело под потолком, казалось, вот-вот рухнут стены.
Мегги молча наблюдала за происходящим. Она казалась совершенно бесстрастной, поджатые губы выдавали лишь сожаление. Глядя на ее точеный профиль в обрамлении золотых волос, Кэндовер вдруг испытал нечто, похожее на галлюцинацию. Рейф вдруг увидел, как толпа грубых мужланов окружила ее, повалила на пол… Видение было настолько явственным, что Рейф не на шутку испугался за нее, тревога заслонила реально происходящее в театре. Он явственно видел, как отчаянно Мегги сопротивляется, кусаясь, пиная ногами наступавших, но их было слишком много, и вскоре она пропала под терзающими ее руками оголтелых негодяев.