Однако Салли не сдавалась:
— Но, доктор, разве вы не давали клятву? Разве не обязаны помогать тем, кто страдает?
Испугавшись, что зашла слишком далеко, Салли умолкла, но шотландец, похоже, не рассердился.
— Принимаю во внимание тот факт, что вы тревожитесь за брата. Я должен даже признать, что тронут вашей верой в меня. К несчастью, знания медиков ничтожны, и я сам порой очень удивляюсь, когда мне удается кому-то помочь.
Заметив грусть в глазах доктора, Салли вспомнила о двоих пациентах, только что скончавшихся на операционном столе. Неудивительно, что доктор в таком отвратительном настроении.
Снова приложившись к бутылке, Кинлок спросил:
— Когда была битва при Ватерлоо? Восемнадцатого июня? Значит, почти два месяца… — Доктор в задумчивости покачал головой. — Почти два месяца я оперировал раненых. А сколько человек потерял!
— Вы очень переживаете за своих пациентов, — тихо сказала Салли. — Именно это нужно сейчас Дэвиду. Нужен доктор, который по-настоящему хочет помочь.
Кинлок нахмурился:
— Если у него серьезно поврежден позвоночник, то можно лишь удивляться тому, что он все еще жив. В таких случаях нарушаются основные функции организма, и рано или поздно наступает смерть. Такие пациенты не выживают… Если ваш брат действительно парализован, то смерть станет для него благом. Так что проститесь с ним и оставьте меня в покое.
Кинлок снова потянулся к бутылке, но Салли схватила его за рукав.
— Но, доктор, мой брат должен выжить! Просто он страдает сейчас от сильных болей… Не могли бы вы хотя бы осмотреть его? Ну пожалуйста! Шотландец в задумчивости посмотрел на Салли:
— От сильных болей? Очень странно… Должно наступать полное онемение…
Доктор еще немного подумал, а потом задал несколько вопросов — было, очевидно, что он напряженно размышляет.
К счастью, Салли отвечала довольно толково, видимо, общение с хирургами госпиталя герцога Йоркского пошло ей на пользу.
Выяснив, каким образом лечили Дэвида, Кинлок спросил:
— Сколько опия он принимает? Салли задумалась.
— Кажется, один пузырек настойки Сайденхэма в два-три дня.
— Гром и молния! Неудивительно, что он шевельнуться не может! Опий — чудесное средство, но у него есть свои недостатки. — Кинлок скрестил руки на груди и снова погрузился в раздумья. Наконец объявил:
— Я осмотрю его завтра во второй половине дня.
У Салли отчаянно забилось сердце.
— А сегодня вы не могли бы? Он так слаб…
— Нет, не мог бы. Если ты хочешь, чтобы я пошел к нему после того, как выпил столько виски, значит, ты просто глупа.
Салли кивнула. Конечно же, доктор был прав.