– Где я могу найти его?
– Посмотри в часовне. Если там нет, то загляни в комнату для гостей, там, где ты обычно останавливаешься. Там и лежит Мериэль, – сухой тон говорил о том, что сэр Уолтер не одобряет эту затею.
Ричард допил вино, поставил кубок и отправился на поиски брата. Комната Адриана освещалась свечами. Дыра в окне была заделана пергаментом. Юноша поморщился – до чего нужно довести человека, чтобы тот, пробив стекло, бросился в воду с такой высоты.
Подойдя к двери часовни, он заглянул внутрь и увидел Адриана, со склоненной головой стоявшего на коленях перед алтарем. Он стоял спиной к двери, на рубашке виднелись следы крови. Ричард сжал зубы при мысли, что брат мог погибнуть сам.
Он никогда не разделял набожности законного наследника и иногда сожалел об этом, полагая, что вера в Бога должна быть хорошим утешением, но в этот момент его охватило огромное облегчение – вместе с верой человек испытывал и мучительное чувство вины.
– Добрый вечер, Адриан, – тихо произнес Ричард.
Тот вздрогнул и повернулся. Лицо осунулось, резче обозначились скулы, потемнели впадины на висках – оно стало похоже на череп.
– Наверное, это Уолтер послал за тобой?
Ричард кивнул, стараясь не впадать в панику при виде ужасного состояния брата. Теперь ему стало понятно, почему старый капитан обратился к нему за помощью.
Адриан медленно поднялся.
– Не беспокойся, пусть Уолтер говорит, что хочет, но я не сошел с ума. По крайней мере, пока.
– Как Мериэль?
Адриан немного расслабился.
– Я рад, что ты помнишь ее имя. Уолтер все время называет ее «эта девушка». К лошадям он относится с большим уважением.
Ричард обнял брата за плечи.
– Пойдем в другую комнату, и ты все расскажешь.
Уорфилд послушался и, говоря короткими отрывистыми фразами, поведал печальную историю, не выказывая никаких эмоций, лишь тоска светилась в его серых глазах.
Ричард молча слушал, попивая вино и удивляясь тому месту, которое заняла Мериэль в сердце брата. Странно, что скромная крестьянская девушка вызвала к жизни страсти, тщательно скрытые в глубине души. Что испытывал к ней Адриан, обычную похоть? Однако Ричард, более опытный в таких делах, знал, что похоть – далеко не простое чувство. Припомнив, как выглядела Мериэль, отпустившая на волю сокола, Фитц-Хью поверил, что эта девушка может вызвать бурю в душе мужчины.
Окончив рассказ, Уорфилд бессильно откинулся на спинку стула, прикрыв лицо рукой.
– И самое худшее… – голос мужчины прервался. – Самоубийство – тяжкий грех, отправляющий душу на вечные муки. Я молюсь за то, чтобы взять грех на свою душу, ведь если она умрет, это уже будет не самоубийство, а убийство. Я несу такую же ответственность за ее гибель, как если бы вонзил кинжал ей в сердце. Думаю, Бог все поймет и не будет наказывать ее за мое преступление, как ты считаешь?