Мериэль не стала больше ждать. Путь в Ламборн лежал на север, и, возможно, обратившиеся в бегство могут избрать именно эту дорогу и наверняка решат, что монастырь, обнесенный вполне неприступной стеной, будет хорошим укрытием.
Мысленно извинившись перед Руж, послушница завернула ее в накидку и сунула за пазуху – там питомица будет в безопасности. Приподняв юбки, девушка припустила вниз, в монастырь. Казалось, что миля до Ламборна тянется целую вечность. Кусты задерживали ее стремительный бег, рвали клобук и один раз, зацепившись, девушка упала, расцарапав ладони и колени, однако птица не пострадала.
Почти добежав до монастыря, Мериэль остановилась – боль в боку стала невыносимой. Входя в ворота, она слышала колокол, созывающий на службу. Собрав последние остатки сил, девушка поспешила навстречу настоятельнице, выходившей во двор.
– Матушка Роуз!
Монахиня обернулась, удивленно глядя на тоненькую фигурку, бежавшую через двор.
– Да, дочь моя?
Девушка остановилась, сделав неуклюжий торопливый книксен, и, задыхаясь, проговорила:
– Два отряда рыцарей только что сражались на дальней стороне холма. Одни из них отступили на север, а другие, наверняка, их преследуют.
Изумление исчезло с лица женщины. Повысив голос, она обратилась а одной из проходивших сестер:
– Скажи сторожу позвонить в колокол и собрать наших людей, работающих на полях, – затем повернулась к послушнице: – Дитя, расскажи, что ты видела.
Мериэль описала засаду, количество рыцарей, продолжительность и исход боя. Когда она закончила, мать Роуз поинтересовалась:
– Рассмотрела ли ты их гербы?
Закрыв глаза, девушка попыталась вспомнить:
– Мне кажется, главарь нападавших имел герб, изображающий дикого кабана на голубом фоне, – медленно и не очень уверенно проговорила она. Размышляя дальше, мысленно представила сверкающий поднятый щит предводителя защищавшихся, спасшего своих людей от гибели. – Вожак другого отряда имел герб с изображением серебряного сокола, – открыв глаза, она с надеждой спросила:
– Вы знаете их?
– Кабан на голубом принадлежит Ги Бургоню, а серебряный сокол, это, должно быть, Адриан Уорфилд, – нахмурившись, задумчиво произнесла настоятельница. Затем, переведя глаза на испуганную, запыхавшуюся послушницу, мать Роуз проговорила:
– Вижу, за пазухой у тебя Руж. Думаю, надо освободить бедную птицу.
Мериэль опустила глаза и увидела, что верхняя часть ее одежды негодующе шевелится. Девушка торопливо достала птицу и попыталась одной рукой развернуть накидку.
– Простите, матушка, – пробормотала она, покраснев, откидывая с лица растрепанные темные волосы. – Мне не следовало задерживаться.