Мериэль была настолько поглощена своей радостью, что ничто не могло ее смутить.
– Не думаю, что ты принадлежишь к числу мужчин, каждую ночь ложащихся в постель с новой женщиной. Скорее всего, ты не очень старался.
Уорфилд рассмеялся.
– Какая удивительная точка зрения! Я имел только одну любовницу, а не бросался за каждой встреченной юбкой.
Девушка почти спала, однако сумела прошептать:
– Все будет хорошо, вот увидишь.
Следующим утром Мериэль проснулась со странным чувством, будто что-то не так, и через мгновение поняла – рядом нет Адриана. Она села на постели и огляделась. Его нигде не было видно, но если бы муж ушел, она непременно услышала бы скрип двери. Внезапно в голову пришла мысль, она соскользнула в постели и натянула измятую сорочку.
Осторожно прошла через комнату к узкой двери в маленькую часовню. Там, перед алтарем на коленях стоял Адриан, босой и в одной рубашке.
Понимая его чувства, Мериэль опустилась рядом. Не поднимая головы, Адриан взял ее за руку, и молодожены вместе вознесли хвалы Богу за свою любовь и счастье. Мериэль могла прочесть молитвы, впрочем как и гимны, и цитаты из библии, но всегда предпочитала просто открыть свой разум и душу божественному свету и миру, окружавшему ее, и теперь поступила точно так же.
В отдалении слышались звуки колокола, созывающие людей к утренней мессе. Адриан осторожно высвободил пальцы и поднялся. Жена последовала его примеру и внимательно огляделась. Стены оказались побеленными, как в простой часовне, но убранство было превосходным – искусно вырезанные кресла и окно из цветного стекла.
– Как здесь хорошо, как легко чувствуешь себя.
Адриан задумчиво взглянул на жену.
– Это потому, что в моей душе воцарился мир. Так было не всегда. Когда мой дух находился в смятении, метался в поисках чего-то непонятного и странного, в поисках спокойствия и блаженства, даже великолепное распятие и освященные иконы не могли заставить меня молиться.
Мериэль встревоженно нахмурилась.
– Почему твой дух метался?
– Потому что я боролся с демонами внутри себя и проигрывал схватку. Годы, проведенные после ухода из Фонтевиля, я жил довольно неплохо, сражался, завоевывал новые земли, богател и удостаивался новых почестей от императрицы. Наверное, поэтому темные стороны моей души становились сильнее, – губы Адриана искривились в усмешке. – Что выигрывает человек, если он должен приобрести целый мир и потерять душу?
Мериэль решительно покачала головой:
– Я не могу поверить, что у тебя есть темная сторона.
– Зато все остальные верят в это, и, хочу сказать, демоны очень сильны, – Адриан, обняв жену, притянул ее к себе. – Отец моей матери, сэр Корси, считался одним из коварнейших людей во Франции, самым порочным из рыцарей, виновным во множестве тяжких преступлений против Бога и человека. Он грабил церкви, изменил своему суверену, пытал и мучил всех, кто мешал удовлетворению его желаний, и умер в одиночестве. В Корси, бывшем владении деда, крестьяне до сих пор крестятся при одном упоминании его имени. Или при виде меня. Это я обнаружил, когда навещал моего кузена, занявшего место деда.