Сейчас де Вер с лордом Теобальдом находился в Нормандии и будет отсутствовать еще два месяца, поэтому Мериэль была и хозяином, и хозяйкой замка до его возвращения. На пути к конюшне ей пришлось остановиться, чтобы оценить курицу, которую принес крестьянин в качестве арендной платы. Управляющий уверял, что птица больна, а ее хозяин клялся, что она толста не от болезни, а от жира.
По обычаю, птица считается здоровой, если при сильном испуге может перелететь через забор или стул, и Мериэль наблюдала, как крестьянин пытался продемонстрировать возможности своей питомицы, однако, по мнению девушки, речь шла не о здоровье, а о глупости курицы. Три попытки были сделаны, чтобы заставить ее лететь в нужном направлении. Прикрыв глаза, чтобы не выдать душивший ее смех, Мериэль приняла подношение, сочтя плату за аренду достаточной, затем со всех ног бросилась в конюшню, чтобы больше никто не смог ее задержать.
Закрыв за собой дверь, она повернулась к сокольничему, но вынуждена была остановиться – Эдмунд зашивал веки недавно пойманному соколу.
Когда птицу временно ослепляют, она чутко реагирует на прикосновения и звук. Через несколько дней, когда сокол привыкнет к неволе и командам, швы с век будут сняты.
Им повезло с сокольничим. Эдмунду было уже немало лет, и он провел большую часть своей жизни в услужении у знатного землевладельца, но тот несправедливо обвинил его в гибели ценного норвежского сокола и выгнал. А теперь соколиная охота в Эвонли процветала, благодаря птицам, великолепно тренированным Эдмундом.
Когда сокольничий закончил заниматься с птицей, Мериэль сказала:
– Я пришла за Чансон, чтобы вывезти ее прогуляться.
Мужчина встревоженно взглянул на хозяйку.
– Будьте осторожны, она сегодня нервничает.
– Когда я не была осторожной? – изумленно подняв брови, спросила девушка, осторожно идя по темному помещению и стараясь не побеспокоить никого из животных.
– Вы пока не испортили ни одного сокола, – милостиво согласился Эдмунд, не пытаясь скрыть дружелюбной улыбки. Сначала у него возникли некоторые сомнения по поводу такой добровольной помощницы, но со временем он убедился в ее большой любви к животным и птицам и особенном даре общения с ними, равнявшимся его собственному мастерству. Ее знаний, естественно, было недостаточно, но под его мудрым руководством пробел легко было заполнить.
Издавая тихие горловые звуки, Мериэль взяла сокола с колпаком на голове и посадила на левое запястье. Чансон заворковала от удовольствия, распушив перья и позванивая колокольчиками, затем вытянула шею, чтобы хозяйка погладила ее. Птица была одной из самых больших и благородных соколов, имевшихся в Британии, их иногда называли дворянскими соколами, потому что правом иметь их обладали только знатные землевладельцы.