Разумеется, полиция провела расследование, но до суда дело не дошло. Возможно, если бы Дженни не была так жестоко избита, если бы речь шла только обо мне, то ни раненая нога, ни окровавленные волосы не помешали бы мне отправиться в тюрьму уже в тот, первый, раз. Убедительность доводов в пользу самозащиты подкрепил только тот факт, что пострадала трехлетняя девочка.
Ни один прокурор не пожелал выступить в роли обвинителя, и Военная академия с радостью дала согласие уладить все без лишнего шума.
Офицеры — и это общеизвестный факт — не бьют своих жен и дочерей. Вообще-то в Вест-Пойнте жены и дочери как бы и не существуют. Мы всего лишь декорация.
В итоге мы сели на самолет и отправились в Нью-Йорк, где я сняла квартирку с двумя спальнями, расположенную на втором этаже унылого здания из бурого песчаника на Западной Семьдесят пятой улице. Мы подыскали для Дженни детский сад, и жизнь потихоньку стронулась с места.
Но я не нашла то, что искала, то, чего желала больше всего: начала новой жизни и конца боли.
Мне было двадцать пять лет. На мне пылала буква "У". Я отняла жизнь у другого человека, хотя и сделала это, защищая себя и ребенка.
Без мужества нет славы, постоянно говорила я себе. И действительно, в те дни меня поддерживало только мужество. У меня была мечта: продержаться больше дюжины лет.
Может быть, новая жизнь начнется уже сегодня. Но то ли я делаю? Готова ли к тому, что задумала? Или, возможно, совершаю ужасную ошибку и только поставлю себя в неловкое положение?
Я сжала ручку лежащего на коленях кейса, набитого сочиненными за последний год песнями. Песни, музыка и слова, были для меня способом избавления от боли и выражения надежды на будущее.
Вообще-то я сочиняла их то ли с десяти, то ли с одиннадцати лет. Чаще всего они так и оставались в голове, но иногда я переносила свои сочинения на бумагу. Песни были тем единственным во мне, что нравилось всем, единственным, что у меня хорошо получалось.
Были ли они действительно хороши? Мне казалось, что да, но единственными моими слушателями были Дженни и белка по кличке Смуч; при всей открытости к похвалам я не могла положиться на мнение четырехлетней девочки и грызуна.
Впрочем, скоро мои песни услышит кое-кто еще. Я ехала на прослушивание к Барри Кану, тому самому Барри Кану, певцу и композитору, который покорил Америку десять лет назад, а теперь стал одним из самых успешных и влиятельных продюсеров в мире звукозаписи.
Барри Кан пожелал услышать мои песни.
По крайней мере так он сказал.