Марина стрельнула глазами в сторону Люды, памятуя, как много недоделанной работы та оставляет на её плечи. А ведь ей еще сегодня ребенка пораньше их садика забрать надо, там короткий день. Людочка взгляд поймала и тут же состроила очередное страдание на лице.
— Боюсь, не получится. Нам с Мариной Степановной так много дел надо закончить сегодня. — страдальчески выдавила она из себя.
Драгов немедленно отозвался на страдания душой и телом, прикрыв её ладонь своею.
— Я уверен, что Мариночка войдет в твое положение и выручит тебя, как это не раз делала ты. Не так ли, Марина? — он развернулся всем корпусом к Марине Степановне, тщетно пытающейся вспомнить, когда же это Люда её выручала. Оставалось лишь кивнуть в ответ, что поделаешь.
Катерина уже привыкла к подобным представлениям. Она даже немного завидовала, что в её жизни нет никаких интриг, никаких кандидатских, никакой борьбы за место под солнцем. Ничего интересного, словом.
Когда шеф с подопечной ушли, Марина Степановна разразилась потоком возмущения.
— Нет, ты слышала, Катерина? Слышала? Наглости этой подстилки нет предела просто! Всю работу на меня свалила, а сама только ублажением шефа занята!
— Да, несправедливо, — тихо согласилась Катюша. Сотрудницы всегда изливали ей свои мысли, словно подушке. Никому и в голову не могло прийти, что она может понести разговоры дальше. Её интересы не пересекались ни с чьими интересами, и повода бояться младшей лаборантки не было. О том, что в итоге позже всех уйдет сама Катерина, никто не подумал. А ведь ей надо дождаться, пока последний сотрудник закончит с опытами, прибрать все и закрыть лабораторию. Вот и сегодня она уселась в уголке, дожидаясь, пока Марина закончит свои премудрости с пробирками. Ожидание скрашивали книги. В последнее время она зачитывалась романами Даниелы Стил, уносившие её в мир сладких грез, прекрасных и сильных духом девушек, благородных принцев с лимузинами, вилл на берегу моря и обязательного хеппи энда. Мир, недоступный ей.
Её собственный мир был окрашен сплошь в серые тона. Внешность, которую она ненавидела всей душой за откровенную невзрачность, одинокая монотонная жизнь, скучнейшая до тошноты работа, люди вокруг, смотрящие сквозь неё. Она ощущала себя пустым местом. Она не понимала, зачем она живет на этом свете. Жизнь казалась ей сплошным потоком безысходности и несправедливости. Мысль, «почему одним Бог дает все — красоту, деньги, славу, а другим лишь жидкий пучок волос, оттопыренные уши да грязную работу за гроши в придачу?» мучила ее не протяжении многих лет. Разве об этом она мечтала в юности? С годами сменились декорации, но среди этих декораций она так и не нашла своего места. Порой казалось, что ей вообще нигде нет места.