Внизу клубился океанский водопад.
Дым и пыль рассеялись, ему было хорошо видно, что произошло. Прорыв в перешейке на глазах расширялся. Коричневые и желтые скалы по обеим сторонам его таяли, как сахар в стакане чая. На востоке слепая лавина десятикилометровым фронтом вливалась в Пустое море. Сероватый покров тумана из загрязненных пылью брызг устилал дно Альборанского бассейна.
Он услышал голос Сьюки. Она вскочила на ноги и встала рядом с ним.
– Где?.. – спросила она.
– Наверно, умеет летать, – ответил он. – Как Эйкен. Поищи своим золотым торквесом.
Сьюки сжала теплый обруч, глядя вниз на яростные потоки, прорывающиеся к западу сквозь расколотый перешеек. Если только не подует ветер с суши, никто в Мюрии не разглядит дымовой завесы.
– Ничего, Стейн. Нигде нет.
Шар продолжал снижаться. Будто не слыша ее, викинг сверился с приборами.
– Три тысячи пятьсот двадцать восемь метров, курс ноль двадцать три. Еще один воздушный поток. Совсем близко к нужному нам направлению. – Он повертел ручку теплового генератора.
– Стейни, я должна сказать Элизабет!
– Хорошо. Но только ей. Больше никому.
Спидометр указывал на то, что они движутся достаточно быстро, но мужчине и женщине казалось, будто они повисли в ясном голубом небе.
– Она не отвечает, Стейн. Не пойму, что могло случиться! Я, конечно, не сильна в телепатической связи, но Элизабет всегда улавливала меня на нашем канале…
Он вздрогнул, схватил ее за плечи.
– Не смей вызывать остальных!
– Прекрати, Стейни! Я никого не вызывала! Больше никто и не сможет…
– Сьюки уставилась на него. Он открыл один из ящичков и что-то достал оттуда. – Ох, нет! – прошептала она.
– Я люблю тебя. Но этого тебе не остановить. Даже если бы Фелиция и не взорвала перешеек, наводнение все равно случилось бы. Пусть сотрется весь этот кошмар. Элизабет… если она еще там, сумеет спастись. Не тревожься за нее. Ты ни о ком из них больше не должна тревожиться.
Холодный металл коснулся ее шеи. Искаженное, неумолимое лицо викинга расплывалось в ее затуманенных глазах.
– Не бойся, – сказал он. – Так будет лучше.
С превеликой осторожностью он просунул стальное лезвие под золотой обруч. И начал медленно пилить.
«Бреда! – закричал ее ум. – Бреда!»
Перепиленный торквес лопнул на горле, причинив боль. Но она все же услышала ответ:
«Успокойся, дочь моя, предначертанное да свершится.»