– Доверьтесь мне! – сказал Эйкен Драм, стоя среди огня, дыма, орущих умов и резни.
– Если твой фокус не сработает, – возразила Воительница Бунона, – то Накалави как пить дать тебя приложит.
Эйкен взметнул к небу свое дерзкое знамя.
– Не боись! Настрой только как следует свои миражи и смотри, чтобы никто из шайки не ринулся на какой-нибудь рыцарский подвиг и не демаскировал засаду. Ты меня слышишь, Тагал, пупсик?
– Враги так теснят нас, – сухо отозвался Меченосец, – что я подчинюсь любому, кто сулит надежду или хоть малую передышку. Даже тебе, Эйкен Драм!
– Молодчина, брат-принудитель! Гляди в оба! Бывайте!
Золотая фигурка на великолепном скакуне растаяла среди клубов фиолетового дыма.
– Не отчаивайся, лорд Меченосец, – обратился к Тагалу лорд Дарал из Барделаска. – Эйкен не только отважен, но и умен. У нас вдвое больше трофеев, чем у коротышек, – и все благодаря тому, что мы встали под его знамя. А голову их героя Блеса Четыре Клыка кто добыл?
– Не пристало нам прятаться в засадах! – проворчал Тагал.
– Это путь к победе, – парировала Бунона. – От вас, старых вояк, одна головная боль!.. Тихо!
Из облака пыли, окутавшего шесть потрепанных батальонов тану, донесся низкий звук – разъяренный рев тысячи глоток – и с ним вместе свист, напомнивший человеческим бойцам сигнал исполинской ЭВМ. В одно мгновение все пять сотен рыцарей исчезли, превратились в груды расчлененных трупов, высящихся по обе стороны совершенно свободного коридора шириной примерно в тридцать метров и почти вдесятеро больше длиной.
– Иллюзия надежна, – сказал Селадейр. – А теперь готовьсь!
В расчищенном коридоре галопом проскакал гиппарион, маленькая, не выше осла, трехпалая лошадь эпохи плиоцена. Он был взнуздан и украшен перьями и попоной в фиолетово-золотой гамме. Стоя у него на спине, размахивал своим фиговым знаменем и смеялся, как безумный, Эйкен Драм. На нем был его золотой костюм с множеством кармашков.
Следом мчался легион монстров – фирвулагских крепышей, окутанных самыми чудовищными иллюзиями, какие только можно себе вообразить; их возглавлял высокий призрак кентавра, с которого содрали кожу. Обнаженные мышцы и пазухи, красные и синие кровеносные сосуды сверкали и пульсировали; глазные яблоки выкатились из голого черепа; безгубая пасть с разбитыми клыками была разинута в ужасающем крике. Нукалави Освежеванный, один из первых фирвулагских чемпионов, преследовал маленькую фигурку на гиппарионе, метал ей вслед шаровые молнии, поражавшие какой-то невидимый метапсихический заслон вокруг летящего шута и разрывавшиеся с безобидным треском.