Интонация, с которой он произнес эти слова, почти испугала Индию, она вдруг почувствовала скрытую угрозу.
— Зачем он тебе?
— У меня к нему очень важное дело. Вообще-то я пришел повидать его.
Индия заподозрила неладное: еще до свадьбы ее отец и Эйден недолюбливали друг друга. Да что там недолюбливали — едва выносили один другого!
— Не думаю, что отец захочет встречаться с тобой, — твердо сказала она.
— Еще как захочет, моя радость! И если он неглупый человек, то сделает это как можно скорее. Так когда же он вернется?
— Что это значит: если он неглупый человек? — Индия словно не услышала заданного ей вопроса.
— Это значит, что я хочу видеть твоего отца и не в его интересах прятаться от меня. Когда он будет дома?
— Не знаю.
И это была правда. Ни она сама, ни кто-либо другой не знали, когда ее отец выйдет из больницы. И сможет ли он хоть с кем-то поговорить. Эта мысль вернула ее к действительности. Зачем Эйден Вулф пришел сюда? Что за дела у Одинокого Волка с ее отцом?
— Если хочешь, передай через меня, что тебе нужно.
Некоторое время Эйден размышлял, но в конце концов заявил:
— Нет. Это наше с ним дело. Сообщи только, что я искал его.
— Это все?
— А ты ожидала чего-то другого? Индия вспыхнула:
— Нет!
— Жаль. — Это было сказано таким проникновенным шепотом, что Индия, отвернувшаяся было, чтобы идти к дому, остановилась и с изумлением взглянула на него. — Потому что я как раз думал о том, что, пожалуй, следует запечатлеть на твоих губах прощальный поцелуй. Как в добрые старые времена.
Он стоял так близко, что она чувствовала его дыхание, ее сердце билось, как птица в клетке, и Индия подумала, что Эйден, наверное, слышит его стук.
— Ты не посмеешь…
Голос предательски дрогнул. На губах Эйдена вновь мелькнула усмешка.
— Я-то посмею. Вопрос в том, посмеешь ли ты. Ты же знаешь, если меня просто слегка клюнуть в щеку, как доброго Джима, я ведь потребую добавки.
— Ты…
— Что — я?
Но Индия не нашлась что ответить. Он был совсем рядом, и воспоминание о его нежных поцелуях околдовывало. К своему ужасу, она вдруг почувствовала, что невольно клонится к нему.
— Так что же ты хотела сказать, моя милая?
Сердце Индии разрывалось от боли. А Эйден продолжал:
— Не забывай, моя красавица, я, конечно, не собираюсь связывать свою жизнь с какой бы то ни было женщиной, но есть кое-что, против чего я никогда не мог устоять. Это удивительная притягательность твоего дивного тела. И теперь, после целого года разлуки, я и вовсе не могу противиться исходящему от него зову.
Индия вдруг пришла в себя.
— Зову? Никакого зова! Мне решительно незачем звать тебя, потому что мне нечего тебе дать. А если ты вообразил что-то подобное, то виной всему твоя чрезмерно богатая фантазия.