Дом Дэнжерфилдов располагался в старом аристократическом квартале Блэкфрайерз и был построен двадцать лет назад на месте большого особняка четырнадцатого века. Дом представлял собой широкую букву Н с дворами спереди и сзади. В подвальном этаже размещались складские помещения, на первом — контора, в остальных трех этажах проживало многочисленное семейство. Построенный из красного кирпича, дом поражал идеальной симметричностью архитектуры, по фасаду тянулся ряд больших квадратных окон, на крыше виднелось множество дымовых труб. Строение стояло на углу Сапожного Ряда и выходило на Грин Лейн. С обеих сторон участок окружала высокая чугунная ограда с массивными воротами посредине, у которых днем и ночью находились слуги в ожидании приказаний.
Выйдя из кареты перед широкой двойной лестницей, которая вела к главному подъезду на втором этаже, Эмбер рассматривала дом широко раскрытыми от удивления глазами.
Дом оказался гораздо больше, чем она ожидала, впечатляющим и роскошным. Двести тысяч фунтов! Эмбер даже не могла себе представить такую сумму. До приезда сюда она считала Сэмюэля Дэнжерфилда просто старым джентльменом, которого ей удалось обвести вокруг пальца, но теперь он возвысился в ее глазах, и Эмбер почувствовала легкую тревогу при мысли о встрече с его семьей. Она хотела бы испытывать ту же уверенность, с которой Сэмюэль говорил, что семья примет ее с распростертыми объятиями и полюбит с первого взгляда.
Теперь, когда они стояли под холодным моросящим февральским дождем и он давал распоряжения лакею насчет сундуков и саквояжей, на третьем этаже раскрылось окошко и в нем показалась женская головка.
— Папа! Ну наконец-то ты вернулся! Мы так волновались за тебя, тебя так долго не было! Тебе стало лучше?
Она словно не замечала, что рядом с отцом стояла женщина.
Эмбер взглянула на девушку с любопытством. «Это, должно быть, Леттис», — подумала она.
Она много слышала про Леттис; Сэмюэль вообще немало порассказал о своих детях, но больше всего о ней. Леттис была замужем уже несколько лет, но после смерти матери она вернулась с семьей к отцу, чтобы управлять домом. Сам того не желая, Сэмюэль в своих рассказах создал образ энергичной, волевой женщины, и Эмбер уже заочно невзлюбила ее. И вот теперь Леттис полностью игнорировала Эмбер, будто она не жена ее отца, а уличная девка, на которую можно не обращать внимания.
— Я чувствую себя превосходно, — ответил Сэмюэль, и было видно, что он недоволен поведением дочери. — Как поживает мой внук?
— О, ему вчера исполнилось две недели! Он так похож на Джона!