— Дорогая моя, у тебя скоро будет ребенок. Поверь мне, ни одна женщина не знает, что такое настоящее счастье, пока не возьмет на руки своего первенца и не ощутит его маленький ротик у своей груди. — Эмбер скорчила гримасу отвращения и громко фыркнула: брр-р, черт подери, где он нашел счастье, когда встаешь по утрам и видишь себя раздутой, как фаршированный поросенок, и пыхтишь, как старуха, которая тащится в Сноу Хилл!
Эмбер в сердцах швырнула на пол веер.
— Господь всемогущий! Как же я устала от этого!
В довершение всего, когда Брюс был в плавании уже четыре недели, Сэмюэль заявил совершенно твердо, что назначает свадьбу на пятнадцатое октября и ничто не заставит его еще раз отложить дату. Каттлы стали проявлять нетерпение, да и окружающие начали судачить о причине задержки. Да, было самое время, чтобы Джемайма прекратила свои глупые капризы и начала вести себя, как взрослая женщина. Эмбер не находила себе места от беспокойства и весь день ломала голову, как ей быть, думала и по ночам, но так и не нашла решения. А Джемайма еще раз предупредила, что если та не придумает что-нибудь, чтобы остановить бракосочетание, она все расскажет отцу, даже если он их обеих выбросит на улицу.
— О Боже, Нэн! После всего, через что я прошла, чтобы получить эти деньги, и вдруг потерять их! Ведь я не получу ни шиллинга! О, я всегда знала — что-нибудь да случится! Я знала, что ни когда не стану по-настоящему богатой!
— Что-нибудь обязательно спасет вас, мэм, — подбадривала ее Нэн. — Я точно знаю, что спасет. Вы родились под счастливой звездой.
— Что-нибудь? Но что именно? — требовательно спрашивала Эмбер, на октаву повысив голос. — Что и когда?
К десятому числу Эмбер уже сходила с ума от тревоги и отчаяния. Она жалела, что когда-то познакомилась с Брюсом Карлтоном. Она жалела, что уехала из Мэригрина, что не вышла замуж за Джека Кларка или Боба Старлинга. Она мерила шагами комнату, кусала пальцы и колотила кулаком по ладони.
«О, мой Бог, мой Бог, что же мне делать!» Однажды утром, когда Эмбер была еще в халате и рассеянно бродила по спальне, к ней ворвалась Нэн. Щеки служанки разрумянились, голубые глазки торжествующе сияли.
— Мэм! Какая новость! Я только что разговаривала с одной женщиной из прислуги мисс Джемаймы, и она сказала, что последние две недели мисс Джемайма ходит сама не своя, ее тошнит, но что никто не должен об этом знать!
Эмбер удивленно подняла глаза.
— Но почему, Нэн?
Потом сразу же бросилась вон из спальни, пробежала по длинному коридору в противоположное крыло дома и дальше, в комнату Джемаймы. Там суетились портнихи, толпились служанки, было несколько продавцов-галантерейщиков. Эмбер еще раньше говорила Джемайме, что следует делать вид, будто она готовится к свадьбе, тогда, мол, легче будет в последний момент найти повод для отказа. Джемайма так и поступала не для того, чтобы угодить мачехе, а потому что чувствовала себя беспомощной и растерянной.