Нэн относилась к девочке с той же ревнивой любовью, что и сама мать.
— Клянусь, она самый милый ребенок в Лондоне!
Эмбер оскорбилась:
— В Лондоне? Да что ты такое говоришь? Она самая симпатичная девочка во всей Англии!
Однажды Эмбер отправилась в новый Чейндж за не очень нужными покупками и там встретила Барбару Пальмер. Эмбер как раз выходила из лавки, когда подъехала большая позолоченная карета и из нее вышла Каслмэйн. Барбара с интересом оглядела наряд Эмбер: ее траурная накидка была подбита леопардовой шкурой, которую Сэмюэль купил у африканского работорговца, а в руках — леопардовая муфта. Когда же Барбара остановила взгляд на лице хозяйки наряда и поняла, кто перед ней, она быстро отвернулась, придав лицу высокомерное выражение.
Эмбер усмехнулась: «Ага, значит, помнит меня! Что ж, мадам, не сомневаюсь, мы когда-нибудь познакомимся поближе».
Что ни день, красных крестов на дверях становилось все больше и больше. Обычно чума появлялась в Лондоне каждый год в январе — феврале, и несколько случаев заболевания ни у кого не вызывали тревоги. Но сейчас, по мере того как погода становилась теплее, эпидемия принимала угрожающие размеры, и город был охвачен паникой. Страх перед чумой переходил от соседа к соседу, от приказчика к покупателю, от торговца к домохозяйке.
Длинные похоронные процессии наводнили улицы Лондона, и люди уже начали обращать внимание на мужчин и женщин в трауре, стали вспоминать дурные предзнаменования, возникавшие несколько месяцев назад. Так, в декабре летала комета ночь за ночью, она прочерчивала в небе зловещую дугу. Другие вспомнили огненные шпаги, сиявшие над городом, колесницы, гробы и груды покойников в облаках. Большие толпы народа собирались у собора Святого Павла послушать полуголого старика, вещавшего с пылающим факелом в руке, он призывал людей покаяться в грехах. Звуки похоронного колокола стали иметь теперь новое значение для каждого: может быть, завтра этот колокол будет звонить по мне или по тому, кого я люблю.
Нэн каждый день приносила в дом очередное исцеляющее средство: шарики с ароматическими смолами, чтобы вдыхать, когда выходишь на улицу, амулет из жабы, бивень единорога, гусиное перо с мышьяком, ртуть в ореховой скорлупе, золотые монеты, отчеканенные в царствование королевы Елизаветы. Каждый раз кто-нибудь рассказывал ей о новом снадобье, предохраняющем от чумы, и Нэн немедленно приобретала его — по штуке для каждого из домочадцев, требуя, чтобы целительный предмет непременно носили, не снимая. Она даже лошадям надела на шеи гусиные перья с амальгамой.