Беспомощная и растерянная, Эмбер не знала, что сказать, а Брюс повернулся и пошел к дверям. Она за ним. В комнате на столе уже стоял кожаный сундук с заклепками, заполненный наполовину, а дверцы шкафа были раскрыты, внутри зияла пустота. Брюс вынул несколько рубашек из комода, уложил в сундук и начал говорить:
— У меня мало времени, поэтому послушай, что я скажу тебе. Я оставляю тебе коляску с лошадьми, пользуйся сколько хочешь. Кучер получает шесть фунтов в год, включая ливрею, а запяточный — три, но ты не плати им до мая следующего года, иначе они смоются. Я оплатил все счета, квитанции об уплате — в ящике вот здесь. Там же имена и адреса двух женщин, которые позаботятся о тебе. Спроси, сколько это будет стоить, прежде чем переедешь. Цена должна быть не больше тридцати-сорока фунтов за все.
Эмбер не мигая смотрела на Брюса, пораженная его деловым тоном. Он закрыл крышку сундука и подошел к дверям, за которыми, очевидно, его кто-то ждал. Вернулся в сопровождении человека бандитского вида с черной повязкой на глазу. Человек взял сундук на плечо и вышел. Все это время Эмбер наблюдала за ним, отчаянно стараясь придумать что-нибудь, что остановило бы его. Но на нее нашло оцепенение, и нужных слов не находилось.
Брюс извлек из кармана камзола тяжелый кожаный кошелек, набитый монетами, и бросил его на стол.
— Здесь пятьсот фунтов. Этого достаточно и тебе, и ребенку на несколько лет. Советую передать деньги ювелиру. Я сам собрался это сделать для тебя, но сейчас у меня нет времени. Шадрак Ньюболд — весьма надежный человек и дает шесть процентов по долгосрочному вкладу, или три с половиной при условии выдачи по требованию. Он живет на Краун и Тристл в Чипсайде, вот на этом листке записано его имя. Никому, кроме него, не доверяй, но больше всего не доверяй горничным, если наймешь. Не доверяй также незнакомым людям, независимо от того, нравятся они тебе или нет. А теперь… — он повернулся, взял камзол, — теперь мне пора идти.
Брюс говорил быстро, не давая Эмбер возможности прервать его, и, очевидно, он спешил уйти прежде, чем она начнет плакать. Но не успел он сделать и трех шагов, как она бросилась к нему под ноги.
— Брюс! Ты не хочешь даже поцеловать меня?
Он колебался лишь мгновение, потом обвил руками ее тело, несколько грубовато и поспешно. Эмбер прижалась к нему, крепко сжала его руки, словно могла задержать его силой, впилась губами в его губы, а ее лицо было уже мокрым от слез.
— О Брюс! Не уходи! Пожалуйста, не уходи, не оставляй меня… Пожалуйста, пожалуйста… не оставляй меня…