— И как вам работается?
— Просто замечательно. Сначала, правда, мне пришлось терпеть финансовые убытки, но постепенно дела наладились, и я даже смогла взять помощницу.
— И как долго вы уже ведете бизнес?
— Около двух с половиной лет.
— Неплохо, — признал он.
Зазвучала подвижная музыка. Он поднялся и предложил ей руку.
— Потанцуем?
При одной только мысли о том, что он будет держать ее руки в своих, она смутилась, и он тут же заметил ее нерешительность.
— Или, может быть, вы не любите танцевать?
— Люблю и с удовольствием потанцую, — поспешно ответила она. Поднявшись, она вложила свою руку в его и задрожала, словно через нее пропустили электрический тон.
Саймон оказался очень хорошим танцором: вел он с легкостью и изяществом и у него было отличное чувство ритма. Только через полминуты Шарлотта осмелилась наконец взглянуть ему в глаза и увидела, с каким любопытством он ее разглядывает. Ей польстило такое внимание.
Наклонив голову, он спросил:
— А теперь расскажи, где ты так хорошо научилась танцевать?
— Мой отец научил меня. Вальс был любимым танцем родителей.
— Прошу прощения!
— За что?
— За то, что посмел предположить, будто ты не умеешь танцевать вальс.
— Ну.., я и диско танцую, не только вальс, — заметила она с улыбкой.
— Короче говоря, женщина с многочисленными талантами.
Он притянул ее ближе к себе, и дальше они уже молча наслаждались волшебством танца.
Когда Шарлотта и Саймон вернулись, столик был уже накрыт. Еда оказалась действительно вкусной, и поэтому большую часть ужина они ели молча.
И только когда перешли к кофе, Саймон решил возобновить разговор:
— Ты сказала, что твоя мама уехала в Австралию?
— Да, она вышла замуж за бизнесмена из Сиднея. Я удивилась, когда она решилась на такой шаг.
Она всегда ненавидела даже саму мысль перелета. — Девушка на мгновение задумалась, а потом добавила:
— Если честно, то я не ожидала, что она вновь выйдет замуж. Они с папой так любили друг друга.
Мой отец умер, когда мне было восемнадцать.
— Есть ли у тебя братья или сестры? — спросил Саймон.
— Нет, я одна у родителей. Они не могли иметь детей. Поэтому и удочерили меня.
— Но это же.., грустно.
— Нет, — она покачала головой. — Я была самым счастливым ребенком. Мои приемные родители были приятными и достойными людьми, и, хотя воспитывали меня в строгости, они любили меня и дали все, в чем я нуждалась.
— Когда же они тебя удочерили?
— Я была тогда еще совсем ребенком.
— Значит, ты не помнишь своих настоящих родителей?
— Нет. Я знаю только то, что рассказывала мне мама, когда я подросла. И тогда же она передала мне письма и документы, которые хранила. — Ответив на его вопрос, она продолжила: