С этими словами он въехал в высокие чугунные ворота, примыкавшие к узкой проселочной дороге, на которую они перебрались с шоссе несколько минут назад. Машина прошелестела по тщательно выметенной дорожке, и, когда они повернули за угол, у нее перехватило дыхание от удивления и восторга. Перед ней высился огромный трехэтажный особняк — он стоял в окружении высоких, грациозных сосен над маленьким озером, в прозрачной воде которого отражалась каждая мельчайшая деталь его фасада — была видна каждая клеточка свинцовых оконных переплетов, каждый закопченный старинный кирпич.
— Какая красота! — задохнулась от восторга Келси. — И здесь поят чаем? Как ты узнал об этом местечке? Я не видела никаких вывесок. — Она вопросительно взглянула на него, но его лицо ничего не выражало.
— Я знаю владельца этого заведения, — бесстрастно ответил он, плавно затормозив у главного входа, перед массивными дубовыми дверьми с роскошными медными ручками.
Когда Маршалл помог ей выйти из машины, из небольшой рощицы, окаймлявшей с одной стороны ухоженную площадку перед домом, до них донеслось мелодичное воркование лесного голубя. Келси замерла и, склонив голову набок, зачарованно прислушалась.
— Какая здесь тишина, — прошептала она едва слышно, хотя размеры и великолепие импозантного особняка невольно заставили ее пожалеть, что она не одета более респектабельно.
Он взял ее за руку и открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг одна из тяжелых дверей отворилась и на пороге появилась невысокая стройная женщина лет шестидесяти; ее лицо лучилось улыбкой.
— Мне послышалось, что вы подъехали, мистер Хендерсон, и я не ошиблась, — радостно сказала она. — А это, должно быть, ваша молодая леди? Не думала я, что так скоро ее увижу.
— Я тоже, миссис Рук, — непринужденным тоном ответил Маршалл. — Экспромт чистой воды. — Келси заметила, что он прячет от нее глаза.
Не успел он умолкнуть, как раздался оглушительный взволнованный лай, и из дома пулей вылетел огромный зверь, а за ним пара собачонок поменьше.
— Подлиза, лежать!
Добежав до Келси, громадный ирландский волкодав рухнул на землю, закатил глаза и, смешно перебирая лапами, пополз к Келси, всем своим видом выражая дружелюбие.
— Прости, Келси. Совсем забыл про собак. Они тебя не напугали? — Он одарил ее лучезарной улыбкой, но это на нее не подействовало: от гнева ее щеки стали пунцовыми.
— Маршалл Хендерсон! Так это что, ваш собственный дом? И вы привезли меня сюда под ложным предлогом? — прошипела она.
— Виноват, каюсь.
Взяв ее под руку, он помог ей подняться по лестнице, но, как только они оказались в огромном холле, она вырвалась и, повернувшись к нему спиной, стала разглядывать толстые, ворсистые ковры нежно-голубого цвета и развешанные по кремовым стенам великолепные картины.