— Да, продолжай, пожалуйста. — В темноте его твердые, как камень, глаза казались совсем черными. — Это весьма поучительно. Я, по правде сказать, всегда считал, что ты развита не по годам, вероятно, из-за того, что ты — единственный ребенок. — Он был несправедлив, и им обоим это было понятно.
— Не по годам бывают развиты дети, а я не ребенок, — слабым голосом возразила она. Его близость беспокоила ее; в его поджарой, высокой фигуре было что-то такое, от чего она вся покрылась гусиной кожей.
Слушая, он присел рядом; от его улыбки веяло холодом.
— Нет, Келси, ты уже не дитя, — с готовностью согласился он. Голос его был мягким, как бархат, и когда он положил руку на скамью за ее спиной, она снова чуть заметно вздрогнула от страха, смешанного с возбуждением. — Однако мне трудно судить, насколько ты превратилась в женщину.
Прежде чем она успела понять, что происходит, его твердые губы впились в ее рот; потрясенная, она застыла, а он легко притянул ее к себе, его упругие теплые губы раскрыли ее губы и проникли в сладостную глубину рта. Поцелуй, казалось, длился бесконечно; тело Келси медленно таяло в жаркой истоме, и она не в силах была пошевелиться, хотя крошечный уголок ее сознания, сохранивший способность трезво мыслить, подсказывал ей, что это рассчитанный прием.
От него пахло.., волнующе. Эта смесь дорогого одеколона и чисто вымытой мужской кожи впервые пробудила в ней нечто, до сих пор дремавшее. Его широкие плечи охватывали ее со всех сторон, а там, где она касалась его ладонями, под одеждой отчетливо проступали напрягшиеся железные бицепсы. Когда он осыпал легкими, как перышко, поцелуями ее шею и уши, она не смогла сдержать чуть слышного стона наслаждения. Этого она никак не ожидала — ей трудно было представить, что мужское прикосновение может вызвать у нее подобные ощущения. Мальчики, с которыми она раньше встречалась, лишь раздражали ее своим навязчивым желанием потрогать и поцеловать и своими неуклюжими заигрываниями.
Теперь его руки нежно и ритмично двигались по ее спине; от этой ласки в мягкой плоти рождались волны сладострастного возбуждения, затухавшие где-то внизу под тонкой тканью ее летнего платья. Она почувствовала, как его руки двинулись вверх, он снова впился губами в ее губы, но, когда его длинные пальцы слегка погладили ее упругую грудь, она, издав возглас удивления, отпрянула назад и потрясение взглянула ему в глаза.
— Не надо, — еле слышно прошептала Келси; он, чуть заметно улыбнувшись, отвел руки. На его смуглом лице появилась все та же насмешка.