– А кто в этом виноват? – воскликнула Мейгри. – Когда он просил о прощении, что было ему ответом? Ничего, одно молчание. – Она снова в смятении принялась шагать взад и вперед по залу. – А что касается моего договора… Да, я хочу нарушить его. Я должна это сделать. Именно затем я и пришла, чтобы сказать им это. – Мейгри приостановилась. – Хоть я и не считаю, что это будет нарушение договора, потому что я не признаю его честным. Это был обман, да, обман, чтобы я не могла помогать Сагану. Они хотят лишь одного – мстить ему, видеть его страдания…
– Ты не права, Мейгри, – твердо сказал Платус. – Ты знаешь, что это неправда. Он сам виноват во всем. Им горько видеть его страдания, как горько видеть и твои, сестра. И мне горько видеть, как ты привязана к нему. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы ты могла освободиться от этой зависимости…
– Я не могу, – резко повернулась к нему Мейгри, крепче стискивая пальцы на рукояти меча. – И не хочу.
– Я знаю, что не можешь и не сделаешь этого, – вздохнул Платус. – Дерек Саган всегда стоял над пропастью. Все, что удерживало его от падения, – это твоя рука. Ты его единственная путеводная звезда, светящая ему во мраке. Но теперь, Мейгри, ты должна подумать о том, что будет с ним, если ты погибнешь.
Она была разгневана и собиралась дать брату достойную отповедь.
У нее были причины для гнева. Когда-то Платус тоже не сумел освободиться от зависимости.
Мейгри колебалась, медлила и так ничего и не сказала.
Тогда снова заговорил Платус:
– Договор не был обманом, сестра. Заключая его, ты знала, что истинное раскаяние было его единственной надеждой. Вы вместе брели во мраке, как гласило пророчество. Теперь он должен продолжить свой путь в одиночестве, без тебя. Ты вольна освещать ему дорогу, но не можешь вести за руку. Путь к спасению он должен найти сам.
– Или окончательно заблудиться, – сказала Мейгри, и голос ее дрогнул. – Это несправедливо! – Она сжала кулаки. – Они предлагают ему слишком трудный путь. Это подъем в гору, и они сделали все для того, чтобы он упал, не добравшись до вершины. Они расставили перед ним ловушки и заготовили соблазны. И скрыли это от меня, когда убеждали, чтобы я заключила договор. Ну а что Дайен? – спросила она вдруг, прежде чем Платус успел что-либо ответить ей. – Что ты скажешь о грозящей ему опасности? Ты не боишься за него?
– Я верю в Дайена, Мейгри, верю, что он все преодолеет…
– Подразумевается, что я не верю в Сагана, – насмешливо перебила она Платуса.
– А ты веришь? – спросил он.
– Да, – ответила Мейгри, и глаза ее были при этом мрачны, как штормовое море. – Я верю в него, а в них не верю. Так и скажи им, – продолжала она, протягивая руку в латной рукавице в сторону своего брата. – И еще скажи им, что, если он погибнет, я уйду вместе с ним.