– Это чертовски любезно с твоей стороны.
Мак-Клири нахмурился и повернулся к Лоррейн.
– Могу я воспользоваться вашим телефоном? Мне нужно позвонить.
Она посмотрела на мужа. Гиббонс прикрыл глаза и кивнул.
– Думаю, да... – произнесла она.
– Благодарю.
Мак-Клири снял трубку, набрал номер и, натягивая шнур, вышел в коридор.
– Что здесь, к дьяволу, происходит? – прошептала Лоррейн.
– Не могу сказать точно, но, что бы это ни было, это чушь собачья.
– Чем я могу помочь?
– Не звони Тоцци. Слишком поздно. Я лишь надеюсь, что он успел уйти из дома прежде, чем головорезы Мак-Клири добрались до него.
Лоррейн была напугана и озадачена.
– Не понимаю, о чем ты?
– Потом объясню.
Мак-Клири вернулся на кухню и положил трубку. Он улыбался своей обычной идиотской улыбкой.
– Тебе повезло, Катберт.
– Да?
– Прежде чем доставить тебя в тюрьму, я должен заскочить в Малую Италию – кое-что проверить. Ничего особенного. Нам не придется даже выходить из машины. Но для тебя это будет последней возможностью познать все великодушие закона, прежде чем тебя окончательно засадят, Катберт. Будет что вспоминать.
– Я тронут.
– Лоррейн, в очередной раз приношу тебе свои извинения.
Сожалею, что все так получилось.
Гиббонс громко вздохнул.
– Пошли скорее, Мак-Клири. Меня скоро стошнит от твоих ирландских излияний.
– Лоррейн, ты святая. Как ты с ним уживаешься?
Лоррейн его не слушала, она, нахмурившись, смотрела на Гиббонса.
– Не беспокойся, – мягко проговорил он. – Ничего серьезного. Поверь мне.
– Правда?
– Правда.
Она обняла его.
– Я люблю тебя.
Господи, не дай мне расчувствоваться.
– И я... – пробормотал он, уткнувшись в ее волосы.
– Нам пора. – Мак-Клири потряс Гиббонса за локоть.
Лоррейн неохотно отпустила его, и Гиббонс тут же почувствовал холод и одиночество. Ему стало стыдно, что он так мало говорил ей о том, как любит ее.
Мак-Клири повел его через парадный вход, и они начали молча спускаться по мраморным ступеням старого многоквартирного дома. Когда они миновали одну лестничную площадку и стали спускаться по следующему лестничному пролету, Гиббонс опять заметил у Мак-Клири эту его идиотскую ухмылку.
– Что тебя так развеселило? – проворчал он.
– Да так, задумался.
– О чем же?
– О том, что твоя бедная жена останется одна-одинешенька, когда ее мужа и дорогого кузена упекут в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
– Ну что ж, мечтать не вредно.
– Придется мне почаще заглядывать к ней. Знаешь, у нас, ирландцев, принято утешать в горе. Мы это хорошо умеем делать. Думаю, Лоррейн отдаст должное моей жизнерадостной натуре. Надеюсь, ты меня понимаешь? – Его глаза сияли.