За последнюю неделю ни один из кораблей с припасами не сумел пробиться вниз по реке, ибо подобные попытки немедленно пресекались шквалом огня со стороны сильванестийцев. Чтобы спасти свое войско от голодной смерти, Догах перевел его на эльфийскую еду, но сразу понял, что никто из солдат не сможет долго протянуть на диете из травы и листьев. Лишенные мяса, люди стали быстро слабеть, а на охоту в лесу рассчитывать не приходилось.
Эльфы из Сильваноста, поначалу преклонявшиеся перед могущественными Рыцарями Тьмы, начали потихоньку переходить на сторону повстанцев, вынуждая захватчиков передвигаться по городу только группами, и вскоре в воздухе запахло бунтом.
Стремясь укрепить свою пошатнувшуюся власть и хоть чем-то занять умы отчаявшихся солдат, Догах приказал ужесточить контроль за местными жителями и безжалостно расправляться с ними при малейшем подозрении на участие в заговоре против нераканцев.
До сих пор среди людей Догаха не было случаев дезертирства, однако он прекрасно понимал, что солдат удерживает в городе отнюдь не верность долгу — они не бежали просто из страха перед встречей с лесными эльфами.
Теперь же количество этих эльфов увеличилось еще на тысячу, и тихий ропот войска перерос в рев недовольства. Догах больше не мог делать вид, что все идет так, как надо. Более того — он и сам начал сомневаться в успехе всего предприятия, ибо, когда генерал не видел янтарных глаз своей Повелительницы, его вера в нее ослабевала.
Догах отправил Мине новое донесение. В нем он сообщал ей о том, что, несмотря на все старания, ему не удалось поймать квалинестийцев, зато моральный дух его людей основательно пошатнулся, и, если только Мина не сотворит какое-нибудь чудо, он будет вынужден убраться из Сильванести, дабы не стать жертвой назревавшего бунта.
С темной от природы бородой и потемневшим за эти горькие дни лицом, Догах сидел в одиночестве в своем штабе (теперь он не доверял даже собственным телохранителям), пил эльфийское вино, которое находил очень слабым, и ждал ответа от Мины.
Вошедших в лес квалинестийцев сухо приветствовали давно отдалившиеся от них родственники. После обмена поцелуями вежливости хозяева вручили гостям копья и стрелы, говоря промеж себя: «Если они собираются жить на земле Сильванести, так пусть готовятся и защищать ее!»
Впрочем, беженцы только обрадовались своей новой обязанности, поскольку видели в ней возможность отомстить тем, кто захватил их королевство и теперь рвал его на части.
— Когда мы атакуем нераканцев? — спрашивали они с нетерпением.
— Это может случиться в любой день, — отвечали сильванестийцы. — Мы выжидаем удобный момент.