– Я уж думаю, не арестовать ли тебя за сообщничество. Давай сменим тему, а? – Гиббонс хотел было обнять ее.
– Нет. – Лоррейн оттолкнула его руку. – Ты не хочешь меня слушать. В этом, черт подери, твоя беда. Тебе неинтересно, что думают другие. Как вообще можно раскрыть преступление, не признавая, что кто-то способен мыслить не так, как ты? Может, раньше у тебя получалось, но теперь – нет. Взгляни правде в глаза: у тебя ничего не выходит. – Лоррейн схватила чашку и глотнула чаю, плотно зажмурив глаза. Она пыталась удержать слезы.
Жуткое, выматывающее душу молчание воцарилось в комнате. Гиббонс чувствовал себя последней скотиной. То, что он вернулся на работу, расстроило Лоррейн гораздо больше, чем он мог себе представить. Иногда он ведет себя как последний говнюк.
– Знаю: ты на меня чертовски зла, – сказал он наконец. – Прости. Я должен был сначала переговорить с тобой.
Лоррейн со всего размаху опустила чашку на столик, расплескав чай.
– Извинениями ты ничего не изменишь. Что сделано, то сделано.
– Но я прошу прощения. Что еще я могу...
– Этого недостаточно. Этим не исправишь прошлого. Ты всегда так поступал со мной. Всегда оставлял за бортом. Ты никогда не думал о нас.
Гиббонс глубоко вздохнул.
– Как ненавижу я эти разговоры. Чего ты хочешь? Чтобы я заплакал? Я никогда не плачу, извини. Ты хочешь что-то услышать от меня, но я понятия не имею что. Если бы я знал, что мое возвращение на работу так выбьет тебя из колеи...
– Я переживаю не потому, что ты вернулся в Бюро. Дело в том, что ты не рассказал мне о своих намерениях.
– Но какие, к черту, могли еще быть у меня намерения? Что другое мог я предпринять после тридцати лет работы в Бюро? Начать составлять букеты?
Она рассмеялась сквозь слезы и покачала головой.
– Ты все такой же и никогда не изменишься, правда?
Гиббонс обнял ее за шею и привлек к себе. Было ужасно видеть, как Лоррейн плачет из-за него.
– Послушай, даже не знаю, что тебе сказать. Я люблю тебя, но...
– Ах, ладно, помолчи. Только это я и хотела услышать. Обещай мне одну вещь для полного счастья.
– Какую?
– Будь осторожнее впредь. Не лезь на рожон. Я этого не вынесу. Ты считаешь себя неуязвимым, но это не так. Уязвимы все. Не рискуй понапрасну. Держись Майкла, если возникнет опасность. Обещай мне. Я не хотела бы на старости лет остаться одна.
Гиббонс с усилием сглотнул.
– Ладно... обещаю. Буду осторожен.
Лоррейн прижалась губами к его губам, еле удерживая рыдание. Не прерывая поцелуя, расстегнула ему рубашку, погладила волосы на груди. Гиббонс крепко держал ее и не отпускал. Если бы она отстранилась, то увидела бы слезы на его глазах. Теперь Лоррейн принялась расстегивать ему ремень.