– Что же нам делать? – спросил Веррол.
Нетти вынула темно-красную гвоздику из букета, стоявшего в вазе перед нами, и принялась осторожными движениями разворачивать лепестки и выдергивать их один за другим. Я помню, что она занималась этим во время всего нашего разговора. Она укладывала эти оборванные, темно-красные лепестки в длинный ряд и снова перекладывала их то так, то сяк. Когда наконец я остался один с этими лепестками, узор все еще не был закончен.
– Что ж, – сказал я, – дело кажется мне совсем простым. Вы оба, – я запнулся, – любите друг друга.
Я замолчал; они тоже молчали, задумавшись.
– Вы принадлежите друг другу. Я думал об этом, обдумывал с разных точек зрения. Я желал невозможного… Я вел себя дурно. Я не имел никакого права гнаться за вами.
Обратившись к Верролу, я спросил:
– Вы считаете себя связанным с ней?
Он утвердительно кивнул головой.
– И никакие социальные влияния, никакие изменения теперешней благородной и ясной атмосферы – это ведь может случиться – не заставят вас вернуться к прежнему?..
Он ответил, глядя мне прямо в глаза:
– Нет, Ледфорд, нет.
– Я не знал вас, – сказал я, – и был о вас совсем другого мнения.
– Да, я был другим человеком, – возразил он.
– Теперь все изменилось, – заметил я.
И умолк, потеряв нить разговора.
– А я, – заговорил я снова, мельком взглянув на опущенную голову Нетти, а затем склонился вперед, внимательно рассматривая лепестки, – так как я люблю Нетти и всегда буду любить ее и так как любовь моя полна страсти и мне невыносимо видеть, что она ваша, и всецело ваша, – мне остается только уйти. Вы должны избегать меня, а я вас… Мы должны жить в разных концах земли. Я должен собрать всю силу воли и отдаться другим интересам. В конце концов страсть – еще не все в жизни! Может быть, она все в жизни для животного и дикаря, но не для нас. Мы должны расстаться, и я должен забыть. Иного выхода нет.
Я не поднимал глаз, а продолжал внимательно смотреть на эти лепестки, так неизгладимо запечатлевшиеся в моей памяти, и напряженно ждал; но я чувствовал согласие в позе Веррола. Первой молчание прервала Нетти.
– Но… – начала она и запнулась.
Я подождал продолжения, потом вздохнул, откинулся на спинку стула и, улыбаясь, заметил:
– Это очень просто теперь, когда мы обладаем хладнокровием.
– Но разве это просто? – спросила Нетти и сразу зачеркнула этим все, что я говорил.
Я поднял глаза и увидел, что она смотрит на Веррола.
– Понимаешь, – сказала она, – Вилли мне нравится. Трудно рассказать, что чувствуешь… но я не хочу, чтобы он ушел от нас вот так.