– Кидала Клиффорд!
– Что?
– Кидала Клиффорд, – повторил Райли. – Поначалу я не врубился и спохватился, лишь когда ты положил трубку. Ведь это был он, верно?
– Похоже на то, – ответил я.
– Новый сосед соседа.
– С посылкой НП.
– Да, он самый, – сказал Райли, и я представил себе, как он кивает телефонному аппарату. У Райли большая голова с копной жестких черных волос и пышные усы того же цвета. Кивает он всегда так рассудительно и с таким значительным видом, что невольно проникаешься убеждением: в этой голове рождаются одни лишь непререкаемые истины. Иногда мне кажется, что Райли преуспел в борьбе с мошенничеством только благодаря мошеннической жилке в собственной душе.
– Он выудил двадцать долларов у меня, пятнадцать – у мистера Гранта с первого этажа и семь – у мистера Уилкинса со второго.
Уилкинс замахал рукой, потрясая самопиской, и хрипло зашептал:
– Двенадцать! Пусть запишет в протокол, что двенадцать!
Я сказал в трубку:
– Мистер Уилкинс просит написать в протоколе, что двенадцать, а не семь.
Уилкинс нахмурился, а Райли рассмеялся и ответил:
– Что ж, все мы немножечко мошенники.
– Кроме меня, – с горечью сказал я.
– Настанет день, Фред, когда какой-нибудь мозговед настрочит про тебя книжку, и ты прославишься на все времена.
– Как граф Захер-Мазох?
Так уж получается, что мне всегда удается рассмешить Райли. Он считает, что никто на свете не умеет петь заупокой так жизнеутверждающе, как я. И, что еще хуже, постоянно говорит мне об этом.
– Ладно, внесу твое имя в список Клиффордовых простофиль, пообещал Райли. – Когда поймаем его, пригласим тебя на смотрины.
– Тебе нужен словесный портрет?
– Нет, спасибо. У нас их уже штук сто, и в некоторых кое-что сходится.
Не волнуйся, мы его изловим. Он слишком трудолюбив и искушает судьбу.
– Ну, если ты так говоришь...
Но мой собственный весьма обширный опыт свидетельствует о том, что профессиональные мелкие мошенники обычно не попадаются. Это не значит, что Райли и его отдел работают плохо, просто им поручено невыполнимое задание.
Когда они прибывают на место преступления, виртуоза уже и след простыл, а пострадавший простофиля и сам не понимает, что случилось. И Райли сотоварищи ничего не могут сделать, разве что взять у жертвы отпечатки пальцев.
Он заставил меня продиктовать полные имена моих собратьев по несчастью, вновь заверил, что наша жалоба будет передана в управление и приобщена к толстеющему делу Клиффорда, а потом спросил:
– Что еще?
– Ну... – промямлил я, немного смущаясь присутствием соседей. Нынче утром какой-то однорукий в парикмахерской на Западной...