, который вел с турецкими князьями переговоры о выкупе Боэмунда, был вовлечен в обман и потому не донес византийскому императору, что переговоры приняли неблагоприятный для Византии оборот. Мелик-Гази, получив за Боэмунда выкуп от одного армянского князя, освободил его и препроводил в Тарс. (Несколько монет, сохранившихся от этого времени, дают нам весьма любопытный и в высшей степени драгоценный материал для уяснения положения дел в эту эпоху. Монеты принадлежат царству Данишмендов; на одной стороне изображен Иисус Христос, на другой стороне греческими литерами выбито: «Мелик-Гази, царь Романии и Анатолии» – явление в высшей степени знаменательное; оно прямо характеризует нам Мелика-Гази. Он не был похож на тех диких турецких завоевателей, которые жгли, опустошали и уничтожали все, что было вне ислама. Мелик-Гази проводил принцип веротерпимости, предоставляя подчиненным народам политическую свободу, оставляя неприкосновенными греческий язык и греческое письмо. В этих монетах в настоящее время имеется единственное указание на ту политическую роль, какую играл в передней Азии Данишменд и которая была усвоена им, без всякого сомнения, по внушению такого умного политика, как Боэмунд.)
Возвратившись в Антиохию, Боэмунд собрал в свои руки все нити политического движения. Он составил большой союз, в котором участвовали как магометанские, так и христианские силы, и прежде всего направил свой удар против эмира Моссула и Алеппо[80], который наиболее теснил христиан во время нахождения его в плену. Хотя средства, собранные Боэмундом, и были значительны, но результат далеко не соответствовал его ожиданиям: христианские князья потерпели полное поражение в битве при Гарране (1104 г.). Это поражение имело весьма важное значение для судьбы христианских княжеств на Востоке, оно возбудило новые надежды в мусульманах и греках и поставило на край гибели самое существование крестоносцев. К тому же и в будущем не предвиделось благоприятной перемены обстоятельств, потому что христиане не сохраняли между собою солидарности; между вождями двух племен норманнов и провансальцев продолжала расти вражда и недоверие. Провансальцы в отсутствии Боэмунда при помощи греческого императора завладели Триполи – обстоятельство, которое было весьма нежелательно для Боэмунда, так как близкое соседство провансальцев могло серьезно угрожать судьбам антиохийского княжества. Кроме того, Боэмунд имел основание недоверчиво относиться к провансальцам еще и потому, что они в продолжение всего крестового похода отстаивали интересы византийского царя, заклятого врага Боэмунда. После рокового для христиан поражения при Гарране любая попытка со стороны Боэмунда, в смысле ослабления византийской или мусульманской силы в Азии, казалась уже неосуществимой и несвоевременной, ибо силы христиан были в высшей степени ослаблены. Король Иерусалимский, который по своему положению должен был бы играть передовую роль среди христиан и стоять во главе всякого предприятия, направленного для ослабления врагов Христовых, Иерусалимский король, «защитник Гроба Господня», был лишен всякой силы, всякого авторитета. Если и оставались у кого средства для борьбы, то они сосредоточились в руках антиохийского князя. Но он мало заботился об общих интересах, преследуя свои личные цели. Таким образом политический горизонт христиан был мрачен; их выручило случайное обстоятельство.