И он хрипло засмеялся над такой своей шуткой.
— Вставай, вставай, пошли!..
Коля Саньков встал, покачнулся, постоял, вздыхая, и двинулся следом за мужичонкой, который уже проворно тащил к «жигуленку» его сумку.
* * *
— Макс! Ма-акс!
— М-м?
— Макс, вставай, хорош спать! На выезд!
— М-м?..
— На выезд, кому говорю! Серега уже под парами стоит, и кочегары на месте! Да вставай ты!
Максим Вавилов во сне увидел паровоз и машиниста, выглядывающего из окошка. Машинистом была огромная щука в фуражке. Паровоз сильно трясло на стрелках. «Елки-палки!» — подумал он во сне про щуку-машиниста, которая не сбавляла скорости.
— Макс, па-адъем! Па-адъем! Казарма!!! Тревога!!
Он сел на кушетке, не в силах расстаться со своей щукой в фуражке, которая выглядывала из паровозного оконца и щерила зубастую пасть — улыбалась.
— Макс, на выезд!
— А сколько сейчас?..
— Три тридцать семь. Чего это ты так разоспался, ешкин кот!..
Максим Вавилов потер лицо. Отросшая за ночь щетина сильно кололась и казалась незнакомой, как будто он тер чье-то чужое лицо.
— А что случилось-то?
— Труп у нас случился, что еще у нас может случиться?!
— А какой я сон видел! Про щуку, которая вроде бы на паровозе едет, а на самом деле…
— Макс, тебе бы только про щук смотреть! Давай, вставай уже! Я тут около тебя полчаса ритуальные танцы танцую, а Серега, между прочим, все полчаса своим телом провода греет, чтобы машина завелась!
— Скажи, пусть охлаждает лучше, — пробормотал Максим Вавилов, старший оперуполномоченный по должности и майор по званию.
— Чего охлаждает?..
— Провода, скажи, пусть Серега охлаждает, что, что!.. На улице тридцать градусов, а он провода греет!..
— Так тридцать днем было, — обиженно сказал лейтенант Бобров. — Сейчас-то едва пятнадцать набежит.
— Иди ты!.. — приказал Максим Вавилов. Как старший по званию. — Иди, иди! К Сереге в машину иди, я сейчас…
Что-то невмоготу ему было. Уработался.
Отпуск отменили еще в апреле из-за очередного «усиления». То ли слух прошел про террористов, то ли на самом деле фээсбэшники чего-то такое накопали, но, короче, приказали «усилить».
Усилили как могли. Могли не очень, потому что — Максим Вавилов подсчитал! — с нового года апрельский приказ по «усилению» был одиннадцатым. Вот и выходит, что за полгода отечественные силы правопорядка усилились в одиннадцать раз, ибо предыдущие приказы никто и не думал отменять. Большое начальство приказик-то выпустит, начальство помельче его выполнит или сделает вид, что выполнит, а потом то, большое, про приказик-то и позабудет, у него других дел невпроворот. То генерального прокурора снимут, то, того гляди, министра МВД переназначат, то коррупционный заговор раскроют, оборотни в погонах, мол, и все такое!.. А мелкое начальство приказ об усилении отменить никак не может, потому оно пугливое очень. Потому что оно нервное. Потому и боится.