Часы показывали половину третьего ночи.
Натянув штаны, майку, куртку и кроссовки, я достал из ящика стола лучшее для таких случаев оружие — плоскую полицейскую дубинку «слеппер» и вышел из квартиры. За поздним временем свет на лестнице, разумеется, не горел, но, слава Богу, этот маршрут мне был неплохо знаком: тридцать с лишним лет тренировки достаточно, чтобы научиться проходить его даже с завязанными глазами.
Держась за перила и ощупывая ногами ступеньки, я в неверном сером свете, едва-едва проникающем со двора сквозь узкие окна лестничной клетки, двинулся вниз, стараясь производить как можно меньше шума. Вдруг, потерпев неудачу со стороны улицы, злоумышленник решит попробовать на крепость расположенную на первом этаже дверь моей конторы? Сигнализация сработала на каком-то из окон, но осторожность лишней не бывает. Позади осталась уже большая часть пути, когда на площадке второго этажа я узнал, как глубоко заблуждаюсь: моя осторожность оказалась именно лишней — в том смысле, что от нее не было никакого проку.
Из кромешной черноты ведущего к квартирам холла без всякого предупреждения на мои плечи навалилось что-то тяжелое, остро пахнущее потом, голова моя дернулась от резко проведенного захвата, железный бицепс уперся мне в кадык, показалось, что сейчас захрустят, ломаясь, кости, но хруста я не услышал. В лицо ударила едкая, раздирающая изнутри носоглотку струя, вспыхнуло багровым пламенем перед глазами, и наступила полная тьма.
Когда я пришел в себя...
Нет, не так. Вернее будет сказать: когда я начал приходить в себя. Ибо мгновенного перехода из небытия к тому незавидному бытию, каковое обнаружилось вместе с обретением чувств, не произошло. Я возвращался к действительности не разом, а по кускам, которые подобно осадку во время химической реакции выпадали на дно, лишь постепенно образуя некую цельную картину. Первым возник свет, яркий режущий свет, бьющий в глаза с почти физической силой, за ним появилась боль в горле, жжение в ноздрях и неприятное саднящее ощущение в области лба, над левой бровью. Потом стали прорезаться детали.
Сначала, кое-как сориентировавшись в пространстве, я определил, что нахожусь в горизонтальном положении, лежу на спине, под которой какая-то твердая, холодная и не слишком ровная поверхность. Затем в далекой вышине появились головы, две или три. Они мотались надо мной, как огромные стратостаты, беззвучно разевая черные рты, словно вытащенные на берег рыбы. Мне очень хотелось понять, о чем они говорят, я вслушивался до звона в ушах и наконец начал разбирать сначала отдельные слова, а потом и целые фразы.