Палец Эндрю с силой ударил по кнопке «Стоп». Лифт встал между этажами, и мужчина круто развернулся, сверкая глазами.
— Послушай, — заявил он, кладя тяжелые руки на плечи жены, — нам надо поговорить, но сейчас мы оба раздражены и к тому же опаздываем.
Для меня очень важно, чтобы у всех создалось впечатление о нашей полной супружеской гармонии. Ясно?
— Ясно, — отозвалась Эвелин, избегая встречаться с ним взглядом.
Внутри у нее все кипело. Она жаждала освободиться, сама не зная, от чего, — возможно, от всего сразу. Ее вчерашний срыв обнаружил лишь вершину айсберга, и теперь глубоко запрятанные эмоции понемногу всплывали на поверхность. Злость на Винса за то, как «галантно» он с ней обошелся. Возмущение Эндрю, занявшим место брата, как какой-нибудь рыцарь, бросившийся спасать безутешную юную деву. Гнев на свою внезапно проснувшуюся чувственность… Плюс еще Аннабелл. Эта белокурая голубоглазая красотка тоже имела отношение к тому, что ее, Эвелин, жизнь в последнее время превратилась в кошмар. Господи, послать бы их всех подальше!
— Дорогая…
— Хватит! — взорвалась она, с яростью глядя на мужа.
— Ты о чем? — Он явно был обескуражен, и Эвелин, заметив это, испытала какое-то мрачное удовлетворение.
— Хватит покрикивать на меня, как на нерадивую ученицу. — Она уже еле сдерживалась, чтобы не высказать все, что накипело у нее на душе.
Эндрю нахмурился.
— А я разве покрикиваю?
— Всю дорогу!
— И тебе это неприятно?
— А ты как думал?
— В таком случае, извини, пожалуйста, — натянуто произнес он.
— И на том спасибо, — протянула Эвелин, сознавая, что сейчас ведет себя именно как ребенок, заслуживающий хорошей взбучки.
По-видимому, Эндрю тоже так считал, ибо тяжело вздохнул и закрыл глаза, словно стараясь не сорваться.
— Лучше поедем, — мрачно заключил он, — пока эта перепалка не переросла в нашу первую ссору.
— В первую? — насмешливо поддела она. — Мне показалось, что вчера мы уже поссорились.
Лицо Эндрю потемнело. Эвелин поняла, что удар попал в цель, и ей стало стыдно за свою выходку.
И тут — не успела она даже ахнуть — муж схватил ее за плечи и прижал к стенке лифта. Ресницы Эвелин в панике взметнулись. Эндрю тяжело дышал, в глазах его застыло какое-то непонятное выражение.
— Послушай, — выдавил он. — Я прошу прощения за вчерашнее. Я не хотел тебя обидеть. Кстати, если ты не заметила, я тоже был расстроен.
Эвелин вдруг почувствовала, что весь ее кураж куда-то пропал.
— Я… просто не поняла, из-за чего ты так рассердился, — сбивчиво пояснила она.
— Я знаю. — Муж с внезапной нежностью дотронулся до ее щеки. — Но я разозлился не на тебя, а на себя — за то, что не сумел с собой совладать.