— Как по-вашему, — спросил сэр Груммор, когда они переодевались в темноте, — неплохо я обосновал наше присутствие, — что мы де будем загонять на него Зверя?
— Озарение свыше, — сказал сэр Паломид. — Голова у меня прямо сидит?
— Дружище, я и на дюйм дальше носа не вижу. Голос сарацина звучал неуверенно.
— Какая темень, — сказал он, — просто кромешная.
— Не обращайте внимания, — сказал сэр Груммор. — Зато она скроет мелкие недостатки нашего костюма. А там, глядишь, и луна покажется.
— Слава Богу, что меч у него обыкновенно тупой.
— Да, бросьте, Паломид, не трусьте. Не знаю почему, но я чувствую себя просто великолепно. Может, от виски. Но уж погарцую я нынче и полаю от души, будьте уверены.
— Вы пристегнулись ко мне, сэр Груммор. Перепутали пуговицы.
— Прошу прощения, Паломид.
— А не довольно будет вам просто размахивать хвостом и не гарцевать? Когда вы гарцуете, передняя часть испытывает некоторые неудобства.
— И хвостом помашу, и погарцую, — твердо сказал сэр Груммор.
— Ну что же, как знаете.
— На минутку уберите ваше копыто с хвоста, Паломид.
— А вы не могли бы на первой стадии похода нести хвост перекинутым через руку?
— Это будет выглядеть не вполне натурально.
— Вы правы.
— Да еще и дождь начинается, — с горечью произнес сэр Паломид. — Если вдуматься, в этих краях вечно идет дождь.
Он просунул коричневую руку в отверстие змеиного рта и подставил ладонь под капли. Капли колотили по парусине, как град.
— Разлюбезнейшая передняя часть, — весело, ибо он влил в себя изрядное количество виски, произнес сэр Груммор, — прежде всего, именно вы задумали эту экспедицию. Веселее, старый арап! Пеллинору, который нас там дожидается, придется потуже. В конце концов, у него-то нет парусины в пятнах, чтобы спрятаться под ней от дождя.
— Возможно, дождь еще перестанет.
— Конечно, перестанет. Это вы в самую точку попали, старый вы басурман. Ну что, готовы?
— Да.
— Тогда задайте шаг.
— Левой! Правой!
— Про рожок не забудьте.
— Левой! Правой! Тон-тон-тили-тон! Пардон?
— Это я просто лаю.
— Тон-тон-тили-тон! Тон-тон-тили-тон!
— А теперь погарцуем.
— О Господи, сэр Груммор!
— Прошу прощения, Паломид.
— Искренне ваш теперь не скоро сможет присесть.
Король Пеллинор мирно стоял под каплями, летевшими с обрыва, и без выражения смотрел перед собой. Ищейная сука несколько раз обмотала вокруг него свое длинное вервие. Он был в полных доспехах, слегка заржавевших и протекавших в пяти местах. Вода лилась по голеням Пеллинора и по обоим предплечьям, но хуже всего обстояло дело с забралом, Оно походило на тупое рыло, ибо опыт показывал, что уродливый шлем пуще пугает врага, и Король Пеллинор сильно смахивал на любознательную свинью. Дождь проникал в шлем сквозь носовые отверстия, и вода стекала ровными струйками, щекотавшими ему грудь. Король думал.