— Дай я попробую.
— Погоди минуту. Прошел. Мордред сказал от окна:
— Палач готов начать.
— Угу.
— Жестокая ее ожидает смерть, — сказал Мордред. — Дерево взяли выдержанное, дыма не будет, так что она сгорит, не успев задохнуться.
— Это ты так думаешь, — мрачно сказал Гавейн.
— Несчастная старуха, — сказал Мордред. — Даже как-то жалко ее становится.
Гарет гневно повернулся к нему.
— Мог бы раньше об этом подумать.
— А теперь верхний, — сказал Гахерис.
— Насколько я понимаю, — продолжал Мордред, ни к кому в особенности не обращаясь, — нашему сюзерену полагается наблюдать за казнью через это окно.
Гарет окончательно вышел из себя.
— Ты бы не мог помолчать хоть минуту? А то начинает казаться, что тебе нравится смотреть, как сжигают людей.
Мордред презрительно ответил:
— Как и тебе, на самом-то деле. Только ты думаешь, что говорить об этом вслух некрасиво. Ее сожгут в одной рубашке.
— Да умолкни ты, ради Бога! Тугодум Гахерис произнес:
— По-моему, тебе нечего так волноваться. Мордред мгновенно развернулся к нему.
— Почему это ему нечего волноваться?
— А чего ему волноваться? — сердито спросил Гавейн. — Или ты полагаешь, что Ланселот не примчится ее спасать? Уж он-то во всяком случае не трус.
Мордред быстро сообразил, о чем речь. Спокойная поза его сменилась нервным возбуждением.
— Однако если он попытается спасти ее, будет бой. Королю Артуру придется сражаться с ним.
— Король Артур будет наблюдать за казнью отсюда.
— Но это чудовищно! — взорвался Мордред. — Ты хочешь сказать, что Ланселоту позволят улизнуть с Гвиневерой из-под нашего носа?
— Вот именно это самое и случится.
— Но тогда вообще никто не будет наказан!
— Силы небесные, ты человек или нет? — воскликнул Гарет. — Неужели тебе так хочется увидеть, как сжигают женщину?
— Да, хочется! Вот именно хочется! Гавейн, ты что же, намерен сидеть здесь и ждать, пока это случится, после того как убили твоего брата?
— Я предупреждал Агравейна.
— Вы трусы! Гарет! Гахерис! Заставьте его сделать что-нибудь. Этого нельзя допустить. Он же убил Агравейна, вашего брата.
— Насколько мне известна вся эта история, Мордред, Агравейн и с ним еще тринадцать рыцарей в полном вооружении вознамерились убить Ланселота, когда на нем ничего, кроме мантии, не было. А кончилось тем, что убитым оказался сам Агравейн и с ним все тринадцать рыцарей, — за исключением одного, который сбежал.
— Я не убегал.
— Ты выжил, Мордред.
— Гавейн, клянусь, я не убегал. Я сражался с ним, сколько было сил. Но он сломал мне руку, и я ничего не смог сделать. Клянусь честью, Гавейн, я честно сражался с ним.