Возможно, войны случаются потому, что народы не верят в Слово. Напугавшись, они лезут в драку. Народы, как люди, — им тоже присущи чувства неполноценности или превосходства, мстительности или страха. И рассматривать отдельного человека как олицетворение целой нации — дело вполне разумное.
Подозрительность и страх, обладание и жадность, негодование по поводу сотворенного предками зла — все это составные части единого целого. И все-таки, перебирая их, решения не отыщешь. К настоящему решению Королю подобраться не удавалось. Он был слишком стар, изнурен и несчастен, чтобы додуматься до чего-либо нового. Он был всего только человеком, возжелавшим лучшего и пошедшим в своих размышлениях путем, на который его толкнул чудаковатый волшебник, питавший слабость к роду людскому. Последней его попыткой стала идея о справедливости, состоявшая в том, чтобы не совершать ничего несправедливого. Но и она привела к неудаче. Выяснилось, что делать что-либо вообще — до крайности трудно. Хотя себя-то он умудрился отделать весьма основательно.
Но, как видно, не до конца — и Артур доказал это, подняв голову от стола. В душе его присутствовало нечто непобедимое — величие, настоенное на простоте. Он выпрямился и потянулся к железному колокольчику.
— Паж, — сказал он, когда в шатер, спотыкаясь и протирая кулаками глаза, вошел мальчуган.
— Мой господин.
Король пригляделся к нему. Даже в крайних его обстоятельствах он сохранял способность замечать других людей, особенно новых или достойных. Когда он в палатке утешал сломленного Гавейна, более всех в утешении нуждался он сам.
— Бедное дитя, — сказал он. — Тебе бы сейчас спать крепким сном.
Он вглядывался в мальчика с напряженным и утомленным вниманием. Давно уже не сталкивался он лицом к лицу с невинной ясностью отрочества.
— Послушай, — сказал он, — ты не мог бы доставить эту записку епископу? Только не буди его, если он спит.
— Мой господин.
— Спасибо.
Мальчик уже выходил, когда Король окликнул его.
— Обожди, паж.
— Мой господин?
— Как твое имя?
— Том, мой господин, — почтительно ответил он.
— Где ты живешь?
— Близ Уорвика, мой господин.
— Близ Уорвика.
Казалось, старик пытается представить себе это место, как если б оно было Раем Земным или страной, описанной Мандевиллем.
— В местечке, называемом Ньюболд Ривел. Там красиво.
— Сколько тебе лет?
— В ноябре будет тринадцать, мой господин.
— А я продержал тебя на ногах целую ночь.
— Нет, мой господин. Я поспал на одном из седел.
— Том из Ньюболд Ривел, — с удивлением сказал Король. — Сколько же людей мы в это втянули. Скажи мне, Том, что ты собираешься делать завтра?