И я слегка удивилась самой себе — как у меня хватало духу так давно не смотреть на это лицо: высокий лысеющий лоб, хищный изогнутый нос и бледно-голубые, прозрачные, как талая вода, глаза…
А что касается всей этой кутерьмы, которая закрутилась сейчас вокруг меня, то я почти наверняка знаю, чего от меня хотят, — и это меня не пугает, хотя и тревожит немного. Но, согласитесь, только полный кретин не станет тревожиться в сходной ситуации.
Улеглась я, когда за окном стало совсем светло, и мне удалось поспать всего два или три часа. Разбудил меня звонок капитана Сторожука, который хотел сообщить мне, что с Леночкой все в порядке.
— В больнице сделали, что могли, — неторопливо повествовал он. — И вот какая чепуха выходит: она пришла в себя, почти все вспомнила, немного удивляется тому, как оказалась у вас в квартире, но… — Он немного замялся.
— Что «но»? — не выдержала я.
— Она не помнит ни того, что с ней произошло, ни, собственно говоря, вас. Начисто отрицает факт знакомства. Но мы уже все проверили и установили, что вы действительно знакомы много лет, да и ее мать подтверждает вашу личность.
Приехали. Я почувствовала, как вдоль позвонка у меня поползли холодные мерзкие мурашки.
— Вторая чепуха, — неумолимо добивал меня капитан. — По словам медиков, ничего ей такого не кололи и не вводили. Чистые анализы. Так что имеем такую картину: либо ей все же вводили какой-то препарат, но медицине он неизвестен, либо, к чему склоняюсь лично я, у наших врачей просто не хватает опыта, да и оборудование не то. Либо есть третье объяснение, которого я не знаю.
— Гипноз? — предположила я после паузы.
На том конце провода довольно долго молчали.
— Теоретически возможно, — наконец подал голос капитан. — Но на практике это выяснить все равно не удастся. Я так понимаю, что делу не дадут ход — пострадавших нет, на обследование ее не оставят: сами понимаете, больницы переполнены более тяжелыми больными. Вот, собственно, и все. Что же касается нашего ведомства, то вы разумный человек и газеты читаете? Читаете… Нашим ребятам на расследование убийств ни людей, ни средств не хватает, а это дело глухое. Так что они только порадовались, когда матушка вашей подруги твердо заявила, что не даст затаскать дочку по кабинетам. И их вполне можно понять. Но меня заинтересовал этот случай. Видите ли, мне кажется, что вас это касается гораздо больше пострадавшей. Запишите мой домашний телефон на всякий случай, и рабочий еще раз запишите. И звоните, если что-то вспомните или узнаете. Обязательно звоните, в любое время дня и ночи. — И некстати сообщил: — Я совсем один живу. Не нравится мне все это.