— Не испугалась? — спросил он.
Этот нахал даже не запыхался. И голова у него, судя по всему, не кружилась. Тоже мне Джеймс Бонд! Но и мы не лыком шиты, и я ответила гордо, как истинная Джеймс Бондиха:
— Конечно нет. Я же вижу, с кем имею дело.
Мы переглянулись, как два заговорщика, и задрали головы вверх. Оттуда, из-за кустов жасмина, таращился на нас тот самый парень, — жаль, далеко было и выражения его лица я не видела. Впрочем, невелика потеря, могу просто догадаться. Правда, то, что он за нами наблюдал, еще ни о чем не говорит. Этот головокружительный спуск двух самоубийц мог бы привлечь внимание даже медитирующего йога.
Всю дорогу до метро мы проделали в совершеннейшем одиночестве.
Если за нами кто и следовал, то наверняка остался далеко позади. Продолжать слежку могли только с вертолета, какового не наблюдалось.
Я медленно шла, опираясь на Володину руку, и думала о том, что вот мы встретились — два странных человека, каждый со своим прошлым, и оно — это прошлое — стоит у нас за спиной, не давая жить и дышать. Не знаю, о чем думал мой спутник, но не удивлюсь, если о чем-то похожем.
Внезапно Володя встрепенулся:
— Через несколько дней мне придется уехать. Ты меня дождешься?
— Ты так серьезно спрашиваешь, словно собираешься в крестовый поход. Дождусь, конечно. Кстати, ты надолго едешь?
— Сам не знаю, — вздохнул он. — Я еще плохо представляю себе суть работы.
Здесь и оказалось бы очень уместно спросить его, а кем он, собственно говоря, работает. Но я не стала этого делать, потому что не верила в то, что Володя сможет сказать мне правду. И этим он очень напоминал мне того человека. А я не люблю ставить дорогих мне людей в неудобное или безвыходное положение. Если не хочешь, чтобы тебя обманывали, — не задавай лишних вопросов. Золотое правило.
И еще — сколько мы сегодня говорили, сколько прочувствовали. А он так и не задал мне ни одного вопроса обо мне самой. Я уже достаточно умудрена жизнью, чтобы понимать, как ко мне относится человек, — Владимир Ильич относился весьма серьезно. И тем не менее он совсем не хотел ничего обо мне знать. Я была ему за это очень благодарна. Не люблю вспоминать свое прошлое и вовсе уж не люблю лгать, пусть даже эта ложь просчитана от первого и до последнего слова.
* * *
Вас, вероятно, интересует, как я могу столь несерьезно относиться к тому, что творится со мной и вокруг меня. В дом кто-то проникал, противные типы шастают по пятам и дышат в затылок, кто-то толкает под колеса и пишет угрожающие послания, а с подругой приключилось такое, что вообще ни в одни ворота не влезает, — и все вместе смотрится совершенно неприглядно, а у меня на уме сплошные мужчины и личная жизнь.