Мы поднялись в квартиру, из которой неслись звуки музыки. Все двери были распахнуты. В большой комнате сидели итальянцы в изодранной, грязной одежде, держа на коленях большие картонные коробки, и мечтательно слушали музыку. Их молодой вихрастый музыкант самозабвенно бил по клавишам. Вынутая из такой же, как у всех остальных, коробки, сидела перед ним на пианино великолепная кукла. По дороге сюда эти итальянцы шли мимо оптового склада игрушек, и каждый из них взял по кукле.
Они заметили нас и шумно поднялись с мест. В ответ на обращенные к ним по-немецки вопросы они упрямо замотали головами, не желая разговаривать на языке врага. Каскад жестов, возгласов обрушился на нас. Они что-то восклицали, прикладывая руки к сердцу. А музыкант схватил с пианино куклу и преподнес мне, и все зашумели и стали одобрительно шлепать его по спине.
Они уходили, напевая и унося большие картонные коробки с куклами. Их поджидала внизу тележка с поклажей и корова, которая должна была кормить своих новых хозяев в их долгом пути до Италии.
– Гитлер капут! – сказали они нам в качестве прощального привета.
Да, это несомненно было так.
* * *
В те дни мы, к сожалению, не были ознакомлены с показаниями двух таких важнейших свидетелей смерти Гитлера, как Гюнше и Раттенхубер. Они оба были взяты в плен на участках соседней армии. Позже эти их показания сошлись с нашими документами в архиве. Я прочитала их почти через двадцать лет.
А как был нужен тогда свидетель смерти Гитлера, сжигания его и погребения. Забегая немного вперед, скажу, что такой свидетель был найден. Расследование уже близилось к концу, когда разведчики подполковника Клименко задержали эсэсовца из личной охраны Гитлера – Гарри Менгерсхаузена. Рослый, плечистый малый, переодетый в штатское. На нем было кургузое пальтишко, явно с чужого плеча, из коротких рукавов торчали здоровенные руки.
Майор Быстров расспрашивал его, я переводила. Мы сидели на бревнах во дворе.
«30 апреля я нес охрану имперской канцелярии, – рассказывал Менгерсхаузен, – патрулируя по коридору, где расположена кухня и зеленая столовая. Кроме того, я вел наблюдение за садом, так как на расстоянии 80 метров от зеленой столовой находилось бомбоубежище фюрера.
Патрулируя по коридору и подойдя к кухне, я встретил шедшего на кухню своего знакомого – ординарца фюрера Бауера. Он сказал мне, что Гитлер застрелился в своем бункере. Я поинтересовался, а где жена фюрера. Бауер мне ответил, что она тоже лежит в бункере мертвая, но он не знает, отравилась ли она или застрелилась.