В шинели, в сапогах с широкими голенищами, стоит он, сомкнув каблуки, носки врозь, и подписано: «Denke an dich» («Думаю о тебе»).
А на другом снимке – на снегу, без шапки, в распахнутом ватнике стоит старик с осанистой тяжелой бородой, затравленно и враждебно смотрят его глаза. Подписано: «Russischer Typus».
* * *
Вечером майор Гребенюк в последний раз инструктировал Сашку. Тот отвечал: «Понятно», рукой опирался о кобуру.
Он вышел, и майор сказал:
– В третий раз полетит парень.
Когда началась война, ему было шестнадцать лет, и его настоящее имя знает только майор Гребенюк.
Сегодня с утра Сашки уже нет здесь. Из окна я увидела: Витя, мальчишка, вывезенный из партизанского отряда, здоровой ногой катает банку из-под консервов. Я вынесла ему финский ножик.
– Может, он вам самим нужен? – справился он. – У нас носят длинные ножи. Но мне этот хорош будет. Подточу, футляр покрепче справлю. Но это после, сперва я в госпиталь поеду.
Он засовывает руки в галифе из мешковины, перекашивает плечики и волочит больную ногу.
– Больно, Вить?
– Теперь каждую ночь мне будто собаки ногу рвут. Глаза у него большие, ясные.
– У нас сейчас очень трудно стало, – говорит он о своем партизанском отряде. – Немцы пушки подкатывают…
* * *
Высоко стоят звезды в небе. Стучит, как швейная машина, маленький учебный самолет. Выключил мотор, планирует над противником, сбросит бомбы, гранаты. Откуда? Ищи его! Ночная бомбардировочная авиация – маленький мирный самолет, призванный на войну.
Часовой задерет голову и ждет, вернется ли. Вынырнет вдруг над головой звук, живой и резкий, – легче прежнего идти разгрузившейся машине. Часовой поправит ремень автомата, опять зашагает вдоль дома. От завешенных окон чуть брезжит свет, тихо на хуторе.
В школе во «втором классе» крепко спят на топчанах бойцы разведвзвода. Я засыпаю на своем столе, слушаю, тихо ли: вчера на левом фланге на участке Ножкино-Кокошкино немцы атаковали нас танками и потеснили на полтора километра.
За переборкой проснулась Таська – дочь Маньки-»молодухи», хнычет, зовет мать. Старуха свекровь громко шепчет:
– Уймись, моя птушечка, молчи, желанная. Матка твоя нейдет, – знать, кобель где-то притиснул.
* * *
Стась, пообщавшись с Сашкой, строчит прошение майору Гребенюку принять его в разведчики. О себе он сообщает:
«Я родился в 1931 году. На Кавказе Кубань. Отец был Поп мать неработала. Когда умер отец и мать я переехал под Москву на иждивении бабушки. Когда бабушка умерла переехал к брату который работал учителем. Брат был чахоточный. Мы жили с ним полтора года он умер. Он умер при немцах. Был он Комсомолец. На него был донос. Его забрали немцы ночью в гестапо. Били в штабе его, спрашивали про партизан. У него пошла из горла кровь и он умер. Когда я остался один был у немцев еще два месяца. Когда угнали немцев военный доктор хотел отправить меня к тете, но уехал. Адрес тети Клавдя Семеновна Кировская напротив вокзала».