Да, все, что Йен способен вообразить. Локи дьявольски умен. Он мог бы пообещать Йену много больше, но он сыграл на его слабости. Отец в видении не был чужаком или незнакомцем; Бенджамин Сильверстейн собственной персоной — только нормальный. Абсолютно узнаваемый, за исключением того факта, что он не обращался с сыном как с дерьмом.
Выведай тайный исток чужой боли, и ты сможешь управлять теми, кто недостаточно силен. Йен достаточно силен, но это видение будет преследовать его до конца жизни.
За одно это он был готов прикончить Локи без малейших колебаний, а потом повесить его тело на дерево, на корм воронам. Йен успел вытащить из ножен около шести дюймов «Покорителя»…
— Решай сам, — негромко произнес Арни. — Если что, я рядом.
— Нет, Йен, — сказала Фрейя. — Не здесь и не сейчас.
…и с громким стуком загнал клинок обратно в ножны. Нет. Не здесь и не сейчас.
Но однажды наступит день, подумал Йен… Любого, кто способен подобным образом манипулировать чужими слабостями, следует держать подальше от самоцветов. Пусть эта жалкая пародия на божество мнит, будто Йен не способен себя контролировать; пусть недооценивает Йена. Это хорошо.
Но настанет день, когда он воткнет «Покорителя великанов» сначала в запястье врага и заставит его выронить оружие, а затем вгонит меч между ребрами Братца Лиса.
Йен повернулся спиной к Локи, и они с Арни помогли Фрейе доковылять до дома.
Яркие и веселые лучи утреннего солнца заливали пространство перед домом, где всего лишь несколько часов назад произошла резня. О лужах крови и трупах напоминали только темные пятна в траве и вонь волчьего дерьма, которая уже начинала выветриваться.
Куда Локи подевал трупы и части тел? Наверное, кое о чем лучше не знать.
Йен откинулся на спинку грубого стула. Он для мягкости подложил под себя тарнкаппе, рядом стояла дымящаяся чашка с кофе… Пусть Фрейя спит.
— Сходить посмотреть, как она там?
Арни Сельмо улыбнулся; старик сидел на соседнем стуле с Мьёлльниром на коленях, как будто не мог расстаться с молотом ни на минуту.
— Конечно, Йен. С ней все в порядке, но сходи глянь.
Йен зажал под мышкой тарнкаппе и зашел в дом. Он не стал ждать, пока глаза привыкнут к полумраку, а вместо этого снял со стены лампу.
Вытянувшись как труп на мостовой, Фрей неподвижно лежала на их с Арни кровати, укрытая тонкой простыней. Ее грудь вздымалась и опадала ужасно медленно. Если бы белое перышко, которое кто-то — Арни, больше некому — подвесил на невидимой нити на стропило, не колебалось в воздухе каждые несколько секунд, Йену бы захотелось приложить к ее носу зеркало, чтобы проверить, дышит ли она.