Резкие перемены темы, как и настроения, сбивали с толку.
— Что-то не припомню, — отвечал я. — Это случайно не морская богиня?
— Если вам известна ее тайна, то, прошу вас, забудьте, что я Флоретта. Думайте обо мне, как о Дерсето. Тогда вы, может быть, сумеете что-нибудь понять.
В ту минуту ее слова не произвели на меня впечатления, хотя впоследствии мне пришлось часто думать о странном содержании этой фразы. Что мне следовало отвечать ей? Я терялся в догадках. Мысли мои пребывали в первозданном хаосе. Внезапно все переменилось. Я вдруг услышал странный звук.
Звук был настолько необычен, что в тот раз я не смог подобрать подходящие слова для его описания. Но трагические обстоятельства, которые вскоре последовали вслед за этим, заставили меня хотя бы попытаться. Звук этот более всего походил на звон колокола, но то не был колокольный звон. Невероятно высокий, почти на грани слышимости, он, казалось, исходил откуда-то издалека и вместе с тем ниоткуда. И, несмотря на всю свою странность, он был полон невыразимой благозвучности. В нем едва угадывалась неуловимая мелодия. Словно сказочный горн эльфов протрубил над моим ухом!
Я вскочил и стал нетерпеливо оглядываться вокруг. Увидев мое возбуждение, Флоретта, не говоря ни слова, вдруг повернулась и побежала прочь!
Изумление охватило меня. Я, не отрывая глаз, смотрел на ее стройную фигуру, торопливо взбирающуюся по каменистой тропе, до тех пор пока она не скрылась из виду.
И потом — желание бежать, и как можно скорее, вновь завладело мной, теперь уже непреодолимо…
Когда я взобрался на борт катера и завел двигатель, то почувствовал, что нервы мои крайне раздражены. Но уже на подходе к пристани, над которой располагалась вилла Петри, во мне осталась одна лишь досада.
Флоретта была не только самой прекрасной женщиной в мире, но и самым таинственным существом, с каким мне когда-либо приходилось встречаться; чем более я думал о ней, вспоминая подробности нашего разговора, тем сильнее склонялся к мысли, что она лгала мне. Очаровательная девушка в доме богатого египтянина… Что она могла делать там?
Здравый смысл подсказывал ответ, но я отказывался его принять. Мне было отвратительно даже подумать об этом, однако иного объяснения я не видел. Странный звук, так внезапно оборвавший нас… о нем я предпочитал не думать.
Когда, поставив лодку на ее обычное место, я поднимался по раскаленным плитам, ведущим к вилле, меня огорчила мысль, вдруг пришедшая мне в голову: доведется ли еще раз увидеть Флоретту, и захочет ли она видеть меня?