- Дзенькуе, - прошептал он, опуская глаза.
- Ладно, мальчик. Читай, учись. Ты, Даник, далеко пойдешь...
- Мамуся! - послышался звонкий детский голосок. - А я иду опять!
В комнату, должно быть из кухни, вбежал малыш с длинными, как у девочки, светлыми волосами.
- Ну, сынок, поздоровайся, - с улыбкой сказала ему пани Марья.
Малыш посмотрел на Даника, улыбнулся и молодецки протянул руку.
- Честь! - сказал он. - Меня зовут Адась.
- А меня Даник.
- Даник? Мамуся, такое бывает имя?
- Бывает, сынок. Ну, иди к бабушке. Ты нам мешаешь. Будь хорошим мальчиком. Ладно?
- Ладно. Я только мамусю поцелую. Вот так! Теперь один глазик, а теперь другой. Вот так! И побегу, а то, как татусь поймает меня здесь, будет сердиться, что тебе надоедаю.
Когда Адась убежал на кухню, пани Марья помолчала, потом, поглядев на Даника, улыбнулась.
- Хороший у меня сын? - спросила она. Даник кивнул головой, и пани Марья опять улыбнулась. - А Вандзю мою знаешь? Она тоже хорошая. Я хочу, чтобы они выросли умными, добрыми, благородными людьми. Потому что дурных, Даник, и так слишком много.
Она помолчала.
- Ну что ж? - спросила пани Марья. - Ты, видно, любишь меня, вашу керовничиху? Не красней - я знаю, что вы меня так называете. Ты пришел, и я очень рада. Ну, а почему остальные не пришли? Почему ты всех не привел?
- Они здесь... в сенях... и на дворе...
- На дворе! Ах, пострел, и ты молчишь?! Позови их!
Даник вышел в сени, позвал. И вот они, четвероклассники, посыпались в дверь, как картошка из развязанного мешка.
- День добрый! День добрый! День добрый!.. - в пять, десять, двадцать голосов...
- Ах вы разбойники! Ну что ж вы там стояли? А выросли-то как, ай-яй!..
Девочки окружили постель учительницы. Эх, подлизы! Теперь так "проше пани, проше пани", а сначала?.. Даник оказался в их толпе - мальчики, конечно, держались подальше - и только крепче прижимал рукой книжку. Лучше всего сразу же спрятать ее в сумку...
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Распахнулась дверь из сеней, и на пороге появился сам пан керовник.
- День добрый! День добрый!.. - залепетали дети и испуганно затихли.
- День добрый, дети. Жена, как ты себя чувствуешь? Не утомили они тебя?
- Да что ты, Стась! Я не устала... Наоборот, отдохнула. Ты только погляди...
- Я все прекрасно понимаю. Однако утомляться тебе, дорогая, ни в коем случае нельзя. А воздух какой!.. - поморщился он.
Он стоял посреди комнаты в пальто и сквозь очки смотрел то на жену, то на ребят. Дети - по всему было видно - охотно оказались бы сейчас за дверью.