Нет, она, Рита, этого точно не переживет! Все самые смелые ее надежды были благополучно похоронены этой Зинаидой Витальевной. И ведь та даже представления не имеет, насколько подходит на роль его девушки. И высокая, и белокурая, и ноги длинные. Грудь точеная, попка аккуратная. Манеры, голос, ну все, буквально все соответствует. Вот что ей, Рите, теперь делать?! Запереть Соколову за соседской дерматиновой дверью на веки вечные?
Или наплести что-нибудь про Кораблева? Например, что он сексуальный маньяк или что он скрывается от алиментов?..
Не годится. Ничего не годится. Зина и на первый взгляд не была идиоткой. А со второго Рита даже начала проникаться к ней запретной симпатией.
Почему запретной? Да потому что давно дала зарок не питать ни к кому теплых приятельских чувств.
Либо друг на всю жизнь, либо никак. Друзей у нее было немного, все они начинали с раннего детства и благополучно дошагали до их общего жизненного четвертака. Знали друг о друге все или почти все.
Ссорились, обижались, но верили друг другу и не предавали. А приятельство… Оно хорошо, быть может, но не в таком вот тесном соседстве и не при таких драматичных обстоятельствах.
Рита отперла дверь Серафимы Ивановны ключом, оставляемым ей на хранение. Распахнула дверь перед Зинаидой и буркнула:
— Прошу!
Зина на удивление легко подхватила оба своих объемных чемодана и грациозно двинулась следом за Ритой в квартиру.
— Здесь ванная. Здесь туалет, это кухня. Холодильник рабочий, нужно только включить в розетку, — речитативом повторяла она давно выученный наизусть сопроводительный текст. — Это комната.
Балкон заколочен. Не старайтесь его открыть. Телевизора нет. Но радио работает. У вас… У вас много вещей или это все? Я в том смысле, вы надолго?
Ей бы очень хотелось услышать отрицательный ответ, но вместо этого Зина легко и немного принужденно рассмеялась.
— Время покажет, знаете… Я еще точно не решила, понравится ли мне тут…
Понравится! Еще как понравится! Очень хотелось съязвить Маргарите, но она вовремя прикусила язык. Ни к чему дразнить гусей. Может, они и не увидятся вовсе. Может, и пронесет, и в субботу с Эдиком в гости к Николаше поедет она — Маргарита Николаевна Жукова, а не эта Зинаида, Девушка, между тем, устало опустилась на широкую софу Серафимы Ивановны. Вытянула длинные ноги, сбросила туфли на высоких каблуках и, расслабленно шевельнув пальцами ног, пробормотала еле слышно:
— Отстой… Полнейший отстой…
— Что, простите? — Рита просто к месту приросла, услышав подобное.
Вот как шла к выходу, не забыв нацепить ключ от квартиры на дежурный гвоздик, так и застыла.