Кирилл глянул девице в лицо и остолбенел. Девица улыбалась, но не этой их профессиональной улыбкой, цена которой полсотни кредитов за час — она улыбалась старому приятелю, а не клиенту.
И тут он увидел знакомые глаза и знакомые, пусть и сине-фиолетовые губы, которые когда-то целовал:
— Ритка? Поспелова? Ты?
— Конечно, я, Кирик!
В приюте она его так не называла.
Ну не мог же он уйти, задав пару дежурных вопросов типа «что да как»!
— Как ты посмотришь, если я приглашу тебя в кафе? Твой… э-э… бизнес не слишком пострадает?
— Ой да х…й-то с ним, с этим бизнесом! Не последний день живем!
Она очень изменилась. И не в грубости выражений дело. Нет, в ней появилось что-то незнакомое, взрослое, да не просто взрослое, а будто она стала лет на десять старше Кирилла. И лет на сто опытнее. Этот опыт проглядывал во всем — в оценивающих взглядах, которые она бросала на встречных мужчин; в посадке головы, не гордой, но и не стыдливой; в уверенности, с какой она взяла Кирилла под руку…
Он привел ее в знакомый подвальчик рядом с Манежной площадью. Там его с некоторых пор знали, поскольку именно в подвальчике он встречался пару раз с Массой, а тот был тут известен. Насчет «дамы» официантам все сразу стало ясно, но ведь клиент всегда прав.
Заказали водочки, запивки, закуски. Деньги в тот день были, так что Кирилл не мелочился. И не то чтобы хотел произвести на «даму» впечатление, просто открылись в душе какие-то уголки, которые проветривало сквознячком неожиданной щедрости. В конце концов, деньги зарабатываешь, чтобы жить, а не живешь, чтобы зарабатывать — истина, известная не одну тысячу лет, и которую, однако, каждое следующее поколение открывает заново. Как и тьмы иных вечных истин…
Ритка, посмеиваясь, болтала всякую чушь, то и дело проходясь острым язычком по привычкам своего сутенера. Кирилла она нисколько не стеснялась, а может, даже хотела его вогнать в краску своими откровениями. Порой он ловил на себе бесстыдно оценивающие взгляды и задумывался на секунду, с кем она его сравнивает — то ли со своим сутенером, то ли с ним же самим из приютских времен…
Вечер, надо сказать, удался.
У шеста медленно разоблачалась стриптизерша, собирая дань со слюнявых морд, желающих увидеть побольше. Время от времени появлялась чуть поболее одетая певичка. Эта собирала с посетителей кафе мзду за исполнение полузапрещенных блатных песенок.
Ритка продолжала трепаться, запивая свои басенки водочкой и закусывая заливным из рыбы. А потом сказала:
— Давай, завалимся ко мне.
— Зачем? — опешил Кирилл.
Потом он понял, что его растерянность выглядит фальшивой, рядом со стриптизершами и полуобнаженными певичками. Так бы оно и было — для любой другой женщины, но не для Ритки, знавшей ИХ последний секрет, который именно из-за нее и перестал быть секретом.