— В нашей работе много неприятных моментов, — продолжал капеллан. — Но есть одно и главное достоинство. Мы первыми вступаем в борьбу с врагом. Это во все времена было главной особенностью служб безопасности. Один наш человек может спасти тысячи бойцов, и это гораздо важнее, чем все наши неприятности. Но и ошибки наши тоже весомы. Они, в свою очередь, могут привести к тысячам смертей. Запомни это, агент Артуз!
— Да, господин майор! Я это запомню.
— Тогда поздравляю с выполнением твоего первого задания. — Тихорьянов поднялся из-за стола — Ну вот, мой мальчик, все и закончилось. Ты выполнил свое первое задание. Под угрозой собственной гибели раскрыл ячейку разведывательной сети противника и с честью вышел из сложной ситуации, проявив мужество и находчивость.
Кирилл подумал, что именно его «мужество» больше всего и пострадало при выполнении задания. Однако это были не те мысли, с которыми стоило бы знакомить начальство.
— Вопросы есть?
Кирилл подумал секунду. Вопросы были, не было уверенности, что он получит на них ответы. Но попытка — не пытка…
— Вы сказали, разведывательная сеть противника… Значит, такая сеть существует?
— Да, существует, — сказал капеллан.
— И война все-таки начнется? А эти звери на Незабудке…
— Не верится про войну, правда? Кажется, это всего лишь пропагандистские трюки, правда?
— Правда, — сказал Кирилл.
— Понимаю… Но война все-таки начнется, причем в самое ближайшее время. Эксперты считают, что анимал-десанты — это своего рода разведка боем. Еще вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда… — Лицо Тихорьянова сделалось похожим на маску. — Благодарю вас за службу, курсант Кентаринов!
— Служу человечеству! — вскочив и застыв по стойке «смирно», гаркнул Кирилл.
— Свободны, курсант! Отправляйтесь в расположение своей роты. Через неделю выпускные зачеты. — Голос капеллана перестал быть официальным. — Желаю успеха, мой мальчик! — Тихорьянов протянул Кириллу пропуск.
— Спасибо, — не по уставу ответил Кирилл, взял пропуск, по уставу повернулся через левое плечо и покинул резиденцию.
Своя рота перекуривала в перерыве между какими-то теоретическими занятиями. Блудного сына встретили с удивлением. Все, кроме Ксанки. На ее же лице была написана самая настоящая радость. Эту неприкрытую радость, разумеется, заметил Спиря, и у него она, разумеется, вызвала несколько противоположные чувства.
— А мы считали, что тебя в штрафроту загребли, — сказал тормозилло Витька Перевалов, колотя Кирилла по спине.
— Штрафроту мне не присудили, — сказал Кирилл. — Присудили неделю ареста, да и ту не просидел. Выпустили за примерное поведение.